Попутчик

Лисина Александра

Темный эльф только раз пробежался глазами по широкой полосе выжженной земли, отделяющей заставу от леса, и признал, что это — абсолютно оправданная мера. Уж если там цветочки готовы в любой момент показать зубы, то звери и подавно сожрут и не подавятся. И пусть лучше огонь опалит ни в чем не повинный росточек, чем подпустит под его прикрытием дюжину притаившихся тварей.

Мысленно передернув плечами, Таррэн постарался поменьше думать о том, что скоро ему придется войти в этот ад. Думать об этом было неприятно. Неуютно. Но пока он мог себе позволить отвлечься и нашел гораздо более увлекательным изучение быта суровых Стражей, чем любование на смертельно опасный лес,

с которым очень скоро придется столкнуться лицом к лицу.

Урантар прервал Таррэна в тот момент, когда он размышлял, что человеческая застава чем-то смахивает на громадный муравейник. Сейчас, когда солнце поднялось высоко, в обширные внутренние дворы (первый, где расположились конюшни, уже знакомый «полигон», кухня и подсобные помещения, и второй, где, по-видимому, было принято спать, есть и отдыхать) выбралось немало народу. Где-то неподалеку бодро стучали невидимые топоры, снова возобновился грохот молотов в маленькой кузне, послышались многочисленные голоса, которых вчера так не хватало. Пару раз даже промелькнула сгорбленная старушечья фигурка — маленькая, сухонькая и явно направившаяся к кухне. А когда окончательно рассвело, местный «лабиринт» заметно оживился от высыпавшей туда молодежи — среди Стражей оказалось на удивление много юных лиц. Причем последние затеяли на «полигоне» игру в догонялки на выбывание. И теперь некогда спокойный двор превратился в настоящий бедлам, в котором одновременно бегали, прыгали, скакали и почти летали около трех десятков взмыленных, но ужасно довольных собой парней, пытающихся угнаться друг за другом и творящих ради этого сомнительного удовольствия такие сумасшедшие сальто и кульбиты, что все акробаты Лиары могли со стыдом уходить на покой: до молодых Стражей им было ой как далеко.

— Любуешься? — хмыкнул Урантар, проследив за взглядом эльфа. — Молодежь. Развлекаются, пока есть время. Как тебе наш лесок?

— Ничего. Симпатичный.

— Ха-ха, да ты шутник! — неподдельно развеселился Страж.

Таррэн только усмехнулся и в который раз за утро покосился в сторону фонтана: там, что удивительно, до сих пор было очень тихо. Возле погруженного в дремоту домика не метались суетливо люди, не устраивали никаких шутливых потасовок озорные юнцы. Не гремели ведрами поварята. И вообще, Стражи старались миновать погруженный в тишину уголок с максимально возможной скоростью. Немногочисленные воины, которых волею судьбы заносило в окрестности фонтана, отчего-то мгновенно замолкали, приметив небрежно присевшую на бортик фигуру Гончей. Вежливо кивали издалека, выразительно косились на свесившиеся с крыши когтистые лапы хмер и ретировались, изредка перебросившись с караульным парой негромких слов.

А Гончая терпеливо ждала.

За все время, что Таррэн внимательно изучал окрестности, незнакомец ни разу не покинул площадь у фонтана, неотрывно бдил, выжидательно посматривая по сторонам, лениво жевал сухую травинку, время от времени вставал, чтобы размяться, и при этом до дрожи напоминал свирепого цепного пса, чутко сторожащего вверенное ему добро. Матерого, преданного и лютого пса, не намеренного бросать свой важный пост ни при каких обстоятельствах.

— Кто это? — спросил эльф, изучая Гончую.

— Шранк. Что, уже успели пообщаться?

— Немного. У Гончих он ведущий?

— Нет, — странно улыбнулся Урантар. — Скорее заместитель, но хватка у него железная. Постарайся лишний раз его не раздражать: у Шранка весьма неуживчивый характер, а угомонить его стоит большого труда даже мне: Гончие, как ты знаешь, не подчиняются никому, кроме своих вожаков. А потому строптивы, своенравны и, поверь, очень опасны. Но моих псов он водит в рейды почти пять лет и ни разу не подвел. Очень хороший боец.

— Что значит твоих? — изумленно переспросил эльф, невольно отвлекшись.

Седой тонко улыбнулся:

— Ну, я же говорил, что это моя застава.

Таррэн ошеломленно моргнул и резко выпрямился: да, когда-то говорил, но эльф никак не думал, что понимать выражение «моя» следует буквально!

— Так ты… воевода, что ли?!

Страж улыбнулся шире и вдруг лукаво подмигнул:

— Последние десять лет. А по совместительству еще и вожак Волкодавов, за тем редким исключением, когда ухожу в рейд или в горы. Чего ты так удивился? У нас слишком важное дело, чтобы доверять его кому попало, так что можешь считать, что вам в качестве сопровождающих выделили самых лучших. Конечно, для пределов нас с малышом будет маловато, но я за тем к тебе и шел, чтобы поговорить о предстоящем деле. Особенно о том, кого еще стоит с собой взять.

Темный эльф хмыкнул: вот так новость. Оказывается, дражайшее величество все же — знатный интриган. Но, надо отдать ему должное, он сумел собрать воедино лучших своих воинов, выцарапал из светлого леса аж двух хранителей трона, приставил к ним в качестве наблюдателей своенравных Стражей и, чтобы быть совсем уверенным в благополучном исходе, разрешил снять с заставы ее ценнейшие достояния — хмер.

— Выходит, в Проклятый лес пойдут еще Гончие? — сделал правильный вывод эльф.

— Без них я туда даже носа не суну, — серьезно кивнул Урантар.

Таррэн с нескрываемым интересом посмотрел на резвящихся парней, пытаясь разглядеть, есть ли на ком знакомая метка Гончей. У Сторожей, он знал, метка иная — острый клык, насквозь пронзающий, подобно наконечнику стрелы, тонкий листок ядовитого плюща. А Волкодавы выкалывали на предплечьях хищно оскаленную собачью пасть, держащую в зубах отточенный меч. У Седого тоже нашлась такая метка, только на левом плече, но она во время долгого пути почти всегда была скрыта рубахой, из-за чего и возникло некоторое недопонимание.

— Кто-то из молодежи? — рискнул предположить он, но Седой качнул головой:

— Нет. Только проверенные люди.

— Не те ли, случайно, что все утро глаз с меня не спускают?

Урантар живо повернулся и пошарил вокруг настороженным взглядом.

— Внизу, у лестницы, — любезно подсказал эльф. — Вон тот, белобрысый со сломанным носом. И другой, в тридцати шагах левее, что сторожит второй спуск отсюда. Еще один — справа от тебя, сидит в тени и старательно прикидывается спящим. А вон те двое уже минут двадцать перемывают мне кости и думают, что отсюда их не слышно. Это не считая твоего Шранка, что торчит у фонтана как приклеенный, и его… наверное, напарника? Да-да, тот глазастый парнишка у перил. Они там раньше вместе торчали, а теперь второй ходит вокруг меня кругами, как голодная хмера. Кого, интересно, надо благодарить за такую трепетную заботу? Тебя? Или они все это сами устроили?

Дядько мигом нашел всех перечисленных, убедился, что ушастый абсолютно прав, слегка нахмурился.

— Совсем распустились. Извини, я сейчас… — Он отвернулся, быстро дошел до ближайшего соглядатая — крепкого загорелого парня с копной соломенно-желтых волос и пронзительными серыми глазами, который уже долго стоял, небрежно облокотившись о парапет, и оживленно беседовал с приятелем, изредка похохатывая и за все время ни разу даже не покосившись в сторону эльфа. Ничем не выдал себя, не раскрылся, но Таррэн шестым чувством понял, что не ошибся. Еще до того как увидел знакомый коготь со звездой на мощном предплечье.