Попытка говорить 1. Человек дороги
Шрифт:
По велению Теффора у Сьолвэн родились от него три отпрыска. И всех трёх риллу забрал у матери для перековки ещё детьми. Старший давно на равных вошёл в число риллу (правда, домена не имел, ограничиваясь малопонятными игрищами с тварями Света). Средняя, не успев достичь полной зрелости, оказалась поглощена Квитагом, "соседом" Теффора. Квитаг желал приумножить своё могущество, а может, и возвыситься меж прочими властительными, но враждебности со стороны разом и Теффора, и Сьолвэн, впавшей в расчётливое бешенство, не пережил. То есть пережил, конечно, – риллу подстать демонам и хилла истинно бессмертны – но превратился
Ну а младшая дочь Теффора и Сьолвэн была превращена в ищейку. Одну из самых жутких и опасных среди этих жутких и опасных тварей. То была кара фракции Теффора для самого риллу и для его супруги. Кара и предупреждение. Собрание фракции решило, что Сьолвэн в истории с Квитагом преступила черту дозволенного. И вдобавок к превращению Лугэз в ищейку собрание наложило на высшую дополнительный запрет: никаких больше детей. В смысле – детей от супруга: плодить бастардов со смертными она могла хоть конвейерным методом, на это риллу (до тех пор, пока детки не дорастали до старших магов) было глубоко плевать.
Запрет на деторождение был проигнорирован.
Расчётливое бешенство Сьолвэн по прозвищу Мать переплавилось в столь же, если не более расчётливую ненависть. К тому времени она уже давно саботировала издевательство над своей памятью и душой, на которые её обрекал брачный договор с Теффором. Силу – да, Силу она ему отдавала; отдавала и воспоминания… да только такую процедуру, как резервное копирование информации, биомаг уровня Сьолвэн способен произвести в самых разных вариантах. Нельзя прожить столько, сколько прожила она, и сохранить столько человеческого, сколько она сумела сохранить, если не умеешь производить над своей памятью полный спектр доступных операций. От полного стирания до замещения, от калибровки до перемоделирования.
И Сьолвэн достигла в искусстве лжи беспрецедентного совершенства. Даже регулярно проваливающиеся попытки обойти ограничения вместе с положенным за провал наказанием ею тщательно режиссировались. Так тщательно, чтобы никакие Видящие не уловили фальши.
Что тут ещё сказать? Высшая – она во всём высшая.
Но реализовать свои замыслы Сьолвэн не спешила. Скрыть рождение четвёртого ребёнка от Теффора оказалось задачей посложнее, чем регулярно выташнивать в супруга фальшивые улики и собранные среди смертных опасные знания. Чтобы ребёнок, способный заменить отца, появился и выжил, оказалось необходимо соблюсти сразу несколько взаимно исключающих условий. Самое сложное из которых было связано с Тихими Крыльями. Без ключа к этому высшему заклятью риллу – не риллу. У Сьолвэн, например, такого ключа не было… и передать его сыну мог только сам Теффор… теоретически.
Тогда высшая совершила ещё одно чудо. Спустя каких-то пятнадцать тысяч лет трудов и риска она отыскала ренегата из числа Видящих. Как ей удалось – успешно! тайно!! – перевербовать члена организации, за которой риллу бдительно следят круглые сутки и в которой каждый чует запах измены ещё до того, как в голову придут "не те" мысли? Но как-то удалось ведь.
Хотя тут ещё вопрос, кто кого перевербовывал… по очевидным причинам Видящие – одни из самых неудобных марионеток.
И вот в нарушение законов властительных один из них получил бессмертие, а в придачу к нему – долгосрочное задание. Пророк, заключивший со Сьолвэн союз, начал искать в мареве вероятностных теней любые события, способные взорвать болото равновесия, установившегося после победы над Владыкой. А поскольку способности Видящих со временем прогрессируют, как и любые другие способности, всего-то через пару тысяч лет ренегат достиг невиданной – по меркам своих смертных коллег – тонкости и изощрённости.
И вот, листая книгу грядущего, он натолкнулся на цепочку маловероятных событий…
– Прах побери! Не хватало мне политики, так уже и до пророчества дошлёпали…
"Что тебе не нравится, Рин?"
– Сюжет, вот что! Терпеть не могу, когда со мной обращаются, как с шахматными фигурами из рубаи старика Хайяма!
"Превратное же у тебя представление о пророчествах и пророках! Неужели ты думаешь, что Видящий способен творить будущее по своей воле?"
– Нет, – буркнул я, остывая. – Такое… творение, если я правильно понимаю – привилегия, утраченная риллу этого Лепестка.
"Вот именно. Будущее по мере своих сил и своего разумения творишь ты. Творю я. Теффор тоже его творит, как и Манар, и Айс, и миллионы других разумных существ. А Видящий… любой из них всего лишь Видит, не более. И я не стану рассказывать тебе, что именно он Видел: во-первых, сама знаю об этом очень мало, во-вторых, любое лишнее слово способно повлиять на вероятности неблагоприятным образом. Довольно и того, что ты действительно идёшь по пути изменений, как сказала твоя ученица-хилла… а это значит, что нам по пути".
– Может, мне лучше переговорить с твоим пророком?
– Я предпочитаю быть своим собственным пророком, юноша.
Вообще-то фраза про своего собственного пророка прозвучала как длинный трескуче-шипящий посвист, воспроизвести который моё горло не смогло бы при всём желании. Но ламуо, это бесценное искусство, вновь благополучно справилось с языковым барьером.
Я развернулся и обнаружил, что на меня смотрит престранное существо… точнее, два существа. Хотя, может, всё-таки одно…
Потрясала воображение и безжалостно издевалась над здравым смыслом продолговатая туша бронированного не то червя, не то моллюска, парящего в воздухе без видимой опоры. На его червеобразность намекала гибкость тела, имеющего в длину более десятка метров, а на родство с моллюсками – три пары глаз на выдвижных стебельках, движущихся вполне узнаваемым и довольно характерным образом. Кстати, на глаза ракообразных концы стебельков не походили, скорее уж, на фасеты насекомого. А вообще – какое там родство?! Ясно же, что эта серо-коричневая туша суть итог упражнений Сьолвэн в практической химерологии.
Как и не то наездник, не то симбиот летучего червя. До середины туловища погружённый в складку на "холке" своего скакуна, то бишь летуна, мой новый собеседник выглядел, как половина ящера. Верхняя половина. Непропорционально крупная голова, атрофированные трёхпалые ручки, тощеватая грудная клетка. Ярко-алый по контрасту с чёрной чешуёй гребень. Выпуклые золотые глаза со зрачками пилообразной формы. Надутый, как кожа на барабане, горловой мешок – тот самый источник треска, шипения и свиста.