Попытка говорить 3. Нити понимания
Шрифт:
В обычных обстоятельствах, разумеется, нет.
Однако назвать обстоятельства обычными у Айса не повернулся бы язык. Неизвестно, как там обстоят дела с высшими посвящёнными, достигшими второй стадии сродства со своей Силой, а вот случай Златоликого доказал со всей наглядностью, что высшие могут испытывать усталость, растерянность и даже отчаяние.
Ну а магистр ментальной магии, который не сумеет воспользоваться отчаянием своего противника, попросту недостоин своего звания. …как известно, закрыться от элементарных энергий может даже в меру толковый ученик мага. Отразить атаки стихийных сил немногим сложнее. Куда более "тонкие" витальные энергии, успешным воздействием причиняющие порчу, а тем более – ментальные выпады лучше отражать самому магу. Но Хиари ударила не только эмоциями и ощущениями. Боли оказалось слишком много, а каналы восприятия, через которые она лилась, располагались в слишком "высоких" частях магического спектра, на границе ментала и астрала.
И Таран Боли, мощный подстать стихийной магии, почти так же хорошо сфокусированный, как боевая элементарная волшба, оказался… нет, не заклятием, скорее той же волшбой, ударом чистой Силы – но при этом Силы почти абстрактной. Хиари умудрилась нанести удар, навылет пронизавший все щиты бессмертного и чувствительно приложивший самого Пустоту, не говоря уже о его помощниках. Не владея высшей магией, она сумела произвести впечатление на того, кто ею владел, застав его врасплох.
Возможно, в иных обстоятельствах Пустота повёл бы себя иначе. Однако после Тарана Боли он активировал приготовленное заранее плетение и покинул Энгасти.
Сбежал.
Оно и к лучшему. Рину к тому времени стало не до преследования побеждённых…
Это был клинч. Классический и безнадёжный. Для меня. Ледовица отнюдь не собиралась отпускать меня из своих незримых тисков – и давила, давила, давила…
Пленение Златоликого, бегство Пустоты (заклятье которого я сумел-таки "заморозить" и фрагменты которого ещё предстояло вычищать из тонких структур локального пространства), перераспределение внимания, ставшее возможным после победы на "вспомогательных театрах боевых действий" – нет, эти мелкие победы мне не помогли. Только отсрочили неизбежное поражение. Ледовица оказалась моим персональным кошмаром, воплощением холодной и бездушной неумолимости. Не тысячи, а десятки тысяч лет становилась всё тяжелей и твёрже её воля, совершеннее и ярче грани её разума, глубже и мощнее – Сила. Я мог сопротивляться ей… какое-то время. Возможно, в поединке заклятий у меня даже появились бы шансы. Не особо крупные, особенно с учётом того, что организатором и судьёй был бы Деххато, – но были.
В клинче с противником такой весовой категории всякие шансы отсутствовали.
Мы уже не творили заклятий (скорее, сами превратились в пару заклятий высшего порядка). Леденящий Порядок напрямую сошёлся с Предвечной Ночью – принцип на принцип, воля на волю. Изменённая магией реальность дрожала, словно душа грешника на весах божественной справедливости, не вполне уравновешенных божественным милосердием – и мы с Ледовицей не только меняли реальность, но и являлись частью изменяемого.
Увы, чужой принцип главенствовал. Чужая воля одолевала мою. Медленно. Неуклонно.
Ничем не помогли бы мне навыки друида: самому сладкоречивому оратору не переубедить молчаливого фанатика, для которого оратор – мерзкая слизь, подлежащая уборке. Гнулась и понемногу сгибалась главная моя опора: неистовая жажда жизни. Почти забылось, что мой проигрыш будет стоить энгастийцам многомиллионных потерь. Кошмарное состояние духа, в которое Айс загнал Златоликого, понемногу овладевало и мной. Шатаясь на самой грани великого ничто, я вспомнил Схетту, у которой теперь не будет шанса проснуться. На одно немыслимо долгое мгновение это воспоминание помогло мне остановить натиск Ледовицы… …и в этот миг воспоминание стало чем-то большим.
"Любимый, тебе ещё не надоело бодаться с этим ископаемым?" Мне показалось, что я схожу с ума. Объяснить ясно различимое дыхание нереальности, которое обычно зовут Дорогой Сна, в плотном и стабильном мире чем-то иным я бы затруднился. Вот только Ледовица, кажется, почувствовала дыхание Дороги одновременно со мной – и мощное, как объятия гидравлического пресса, давление её воли впервые ослабело.
– Любимая?!
– Если добыча слишком велика и не даёт себя бросить – тащи её к нам.
Голосок моей женщины оказался подстать ножу. Пространство над океанскими валами рассекла узкая щель, стремительно раскрывшаяся в полноценное окно. Да какое окно – ворота! На фоне гигантской цепи гор, движущихся под быструю музыку и временами даже подпрыгивающих, частично заслоняя прибитые к небу, как трофейные шкуры, разноцветные облака, застыли четыре всадника. Лорд Печаль и леди Одиночество не изменили своим скакунам, а вот откуда верховых той же породы добыли леди Стойкость и моя Схетта, оставалось лишь гадать.
Четыре всадника. Как… символично!
Впрочем, Ледовица явно видела только одного из них. Точнее, одну. А на её лице впервые за, наверно, очень и очень долгое время мелькнула тень… нет, даже не глубоко запрятанного страха, а настоящего ужаса.
Знатно в своё время повеселила Круг Бессмертных своими подвигами Ниррит Ночной Свет! Ох, знатно! Так, что её лицо лучше любого репеллента работает!
Или это не лицо само по себе, а то, что за ним вибрируют струны Дороги Сна?
Дальнейшее легко предсказывалось без обращения к теням вероятности (среди которых явления четырёх всадников я, между прочим, не видел!). Стоило мне рвануть в направлении входа на Дорогу Сна, как Ледовица тотчас же рванула в прямо противоположном направлении, а долей мгновения позже канула куда-то вниз. Но преследовать её я не стал. Хотя бы потому, что вход на Дорогу, неизвестно какими силами и какой ценой реализованный, уже превратился в бесплотный мираж. Спустя ещё секунду на месте миража осталась двумерная, хотя и цветная картинка…
Прежде чем окончательно исчезнуть, Схетта успела послать мне воздушный поцелуй.
– А ты уверен, что мы достойны настолько большой чести?
Эннеаро посмотрел в глаза Рину, но ожидаемой издёвки не увидел. Зато подтекст…
"Ты уверен, что аудиенция будет лучшим выходом из положения?" – Глупо не доверять тем, кто сделал для королевства так много. Глупо и… недипломатично.
"Мы оба отлично понимаем, что при общении с высшим магом наилучшей политикой будут честность и абсолютная открытость".
– Так. И кто приглашён?
– Только ты. Но…
– Понятно. Размер свиты – на моё усмотрение. А время?
– Сегодня у отца день отдыха. Следующий – через декаду.
Между строк: "Втискивать незапланированную встречу в официальное расписание никто не стал. Но встреча достаточно важна – а также достаточно выбивается из нормального распорядка, как и сам гость – чтобы монарх пожертвовал своим свободным временем".
Жертва не рабочим, а личнымвременем монарха… редчайшая преференция, между прочим!
– Спасибо. Я это ценю. Пожалуй, мы не станем разводить лишнего официоза и прибудем через час. А "мы" – это я, Илнойх, Айс, Хиари… Златоликого брать не стоит, с ним я пообщаюсь отдельно и келейно… да! Пожалуй, ещё будет не лишним Шъюмат.
При упоминании Мастера Погоды (как и при упоминании Илнойха, впрочем) Эннеаро даже ухом не повёл. Однако для пущей ясности Рин счёл нужным добавить:
– На правах представителя контрольной группы. К которой неплохо бы присоединить ректора Академии. Или ещё кого из высоких посвящённых, если ректор занят.