Попытка к бегству
Шрифт:
— Красное, — сказала Юлька.
— Что?
— Море Красное. Ты вчера спрашивал.
Он спохватился и кивнул.
— Конечно.
Она встала из-за стола и присела перед ним на корточки. Он не мог заставить себя не смотреть в вырез ее халата. Мысли мгновенно утратили сосредоточенность и серьезность.
— Ты где? — глаза у нее были тревожные.
— Солнечная система, третья планета, Европа, Россия, Санкт-Петербург, улица Кирочная, дом семнадцать, квартира одиннадцать, кухня…
— Хватит паясничать.
— Что случилось?
—
Она взяла его за руку и заглянула в глаза.
— Делай, пожалуйста, всегда так, как ты хочешь.
Он улыбнулся.
— Всегда?
— Всегда.
— Уговорила.
Он подхватил ее на руки и понес в спальню.
Казалось, что костюм сделан из меха. Спина под пиджаком взмокла. Рубашка прилипла к телу. Прихваченный лучшим галстуком ворот больно тер шею и мешал дышать. Сменившие любимые кроссовки, почти ненадеванные туфли жали в носке. Ледогоров придирчиво осмотрел свое отражение в витрине книжного киоска. Все перечисленные неудобства никак внешне не проявлялись. Вокруг воскресный вокзал жил своей неторопливой дневной жизнью. Солнечные пятна желтели на гранитном полу. Ледогоров поправил галстук и толкнул дымчатую стеклянную дверь ресторана.
Первыми на глаза ему попались Сергеев, Хохмачев и Дима Долгов, отходящие от единственного занятого столика. Хохмачев на ходу прятал что-то в барсетку.
— Привет, — Рома ошарашенно поздоровался.
— Здорово, — Ледогоров пожал ему и Сергееву руки.
Долгов демонстративно отвернулся.
— Ди-ма?
— Ну чего?
— План «Барбаросса» в действии?
— Пошел ты.
— Уже в дороге. Только мне сюда. — Ледогоров прошел между ними. — Пока-пока.
Ему показалось, что Хохмачев и Сергеев окончательно сбиты с толку.
За столиком сидел немолодой седоватый грузин в черном костюме, белой рубашке и с массивной золотой заколкой на «версачевском» галстуке. Ледогоров подумал, что все кавказцы падки на сочетание черного и золотого. Нукзар сделал приглашающий жест.
— Александр, если я не ошибаюсь?
— Да, — Ледогоров сел. — Не ошибаетесь.
Нукзар поманил официантку.
— Вино? Водка? Чахохбили? Шашлык?
Ледогоров покачал головой.
— Когда мне передали о встрече, я как раз обедал. Только кофе.
Нукзар не стал спорить.
— Кофе, — бросил он официантке. — И сладостей принеси.
Ресторан был оформлен в чисто русском, а точнее, советском стиле, но кухня уже была кавказской. Ледогоров подумал, что, кто платит, тот и музыку выбирает.
Нукзар отпил вина из широкого бокала и растянул губы в улыбке.
— Ну? Что вас привело ко мне?
Говорил он чисто, без акцента. Внешность его была не броской, но где-то внутри ощущалась опасность и чувство превосходства над всеми окружающими. Ледогоров подумал, что зря пришел. Все было уже кончено.
— У нас с вами есть общая проблема. Хочу предложить решить ее совместно.
Нукзар снова отпил «Киндзмараули» и склонил голову набок.
— Я говорю о Кобалии, — не дождавшись другой реакции, продолжил Ледогоров. — Не думаю, что вы уютно себя чувствуете, пока он на свободе. Кроме того, он стрелял в вашего человека.
Нукзар молчал. Ледогоров достал специально купленную пачку «Мальборо» и закурил.
— Мне кажется, что его задержание решило бы много вопросов. Ведь, если с ним что-нибудь случится, то это немедленно будет связано с вашим именем. Вам это явно не нужно, а возможностей найти его у вас больше. Мы можем помочь друг другу.
Нукзар рассмеялся. Громко и откровенно. В этом смехе исчез один из руководителей железной дороги, седой, благообразный бизнесмен. Остался ржущий наглый и опасный бандит. Ледогоров до боли хрустнул пальцами свободной от сигареты руки.
— Странные вы все, — Нукзар наконец закашлялся и снова пригубил вино. — Вы думаете, что если мы ссоримся, то будем вкладывать друг друга. Думаете, у нас общая проблема. Думаете, мы можем друг другу помогать. — Он снова усмехнулся. — Херня! Вы как дети. Вы ничего не понимаете и понимать не можете!
Голос его стал ленивым, как у уставшего твердить одно и то же школьного учителя.
— У меня нет проблем. Мальчики перестрелялись? Помирятся. Просто не поняли друг друга. У меня все хорошо. Я не урка какой-нибудь, а руководитель крупного предприятия. Я с твоими генералами шашлык кушаю, а ты мне предложения делать решил. Мне просто интересно стало, что какой-то оперишка от меня хочет. Это у тебя проблемы. Увольняют тебя. Потому что Зураб хитрее оказался. Это у вас у всех проблемы, раз я вас по двести баксов оптом скупаю, раз живу как хочу, раз мы сильнее, а таких неугомонных как ты, у вас выплевывают, словно зернышки от граната.
Ледогоров сидел и смотрел на улыбающееся снисходительно лицо и с удивлением понимал, что не чувствует злости, не закипает, не впадает в бешенство. Было просто грустно от того, что Нукзар прав и возразить ему особо было нечего. Грузин вытер губы крахмальной салфеткой.
— А когда что-то идет не так, ну как с Зурабом, то нам просто везет. Знаешь, почему он сбежал? Потому что Бог за нас. Он всегда за тех, кто сильнее. — Салфетка полетела на скатерть. — Хочешь еще что-нибудь сказать?
— Нет, — Ледогоров встал. — Жаль, что ты оказался не так умен, как говорили.
Можно было заорать, сказать что-то обидное, пообещать страшные кары, броситься в драку, наконец, но все это уже было бы признанием поражения. Оставалось только красиво уйти. Ледогоров повернулся и пошел между столиками. Проклятый костюм все-таки был тесноват. Пришлось расстегнуть пиджак.
— Если что, заходи. Мне нужны носильщики.
Он не обернулся.