Пора цветения
Шрифт:
Джин покраснела, сделавшись от этого еще моложе хотя ей невозможно было дать больше двадцати двух - двадцати трех лет.
– Спасибо,- сказала она, удивляясь, с чего это так вдруг застеснялась. И чтобы отплатить ему той же монетой, добавила: - А вы тоже симпатичный. Об этом все вокруг говорят.
К ее крайнему изумлению, Майкл тоже залился краской, что получилось и по мальчишески мило, и одновременно по-мужски обаятельно. Что-то в нем есть определенно привлекательное, решила она. Он улыбнулся, обнажив крепкие белые зубы, и улыбка вышла какая-то
– Странно… - пробормотала она, - как это у вас получается.
– Что?
– Ваша улыбка. Она…
– Перевернутая? Мне это уже говорили.
– Но вы улыбаетесь…
– О да, несколько оригинально. Но, мне кажется, и вы довольно оригинальная особа.
Джин широко раскрыла глаза:
– Извините, но я не стремлюсь быть оригинальной…
– Я хотел сказать, живая и непосредственная. Вам это идет. Вы очаровательны.
– Ну, этот разговор ни к чему. Я и так отрываю вас от работы.
– Мне же нужен перерыв.
– В таком случае, мне самой пора работать. Если почту приходится разносить в дождь и слякоть, то тем более ее надо разносить, когда хорошая погода.
– Может, задержитесь и выпьете чего-нибудь холодненького?
Губы у нее и вправду пересохли, но позволить себе этого она не могла.
– О нет, нет. Мне и вправду надо торопиться. Я просто хотела поприветствовать вас в связи с переездом в наш город.
Джин повернулась и пошла по дорожке, но тут же ощутила лавандовый аромат. Резко остановившись, она прошептала:
– О Господи! Забыла!
– И, схватив четыре письма, снова повернулась.
Его улыбка была многозначительной, почти вызывающей. Джин небрежно сунула ему письма.
– Самое интересное - наверху. Запах, правда, резковат. Должно быть, тот, кто отправлял, боялся, что он выветрится по пути.
И с этими словами, плавно повернувшись, Джин пошла прочь по дорожке. А Майкл неотрывно смотрел ей вслед, пока она не свернула за зеленую рощицу и не исчезла из виду. Потом почти непроизвольно опустил взгляд на письма в руке. От самого верхнего исходил запах лаванды, и он действительно был резковат. У девушки, которая принесла их, тоже был свой особый аромат. Слабый, он достигал его волнами в тот момент, когда она протянула ему руку и повернулась, чтобы уйти. Легкий, очень легкий, он казался еще более привлекательным, оттого что был едва уловим.
Майкл тряхнул головой, чтобы освободиться от этого воспоминания. Она молода, слишком молода. Черт, да она не старше, чем студенты, которых он учил! Очнись, старик. Не забывай о своем возрасте. Со вздохом он взглянул вниз на размашистый почерк Розин. Потом, сунув это письмо в самый низ стопки, оставил ее на прогнившей ступеньке и стал взбираться по лестнице на крышу.
А Джин болтала с соседями, которых заставала дома, рассказывала им о своей поездке, спрашивала, как у них дела. А когда звучал неизбежный вопрос: "Ты видела его?" - она просто кивала, улыбаясь, и добавляла, что он очень
Усевшись в машину, она опять вспомнила его. Майкл и в самом деле был симпатичный мужчина. Поначалу внушающий робость своим ростом и яркой внешностью, он оказался, в сущности, очень прост. И чуть-чуть застенчив. Нет, скорее, мягок и приветлив.
А что он будет делать здесь, в Мантео, как только приведет в порядок свой огромный дом? Ну, об этом ей станет известно из городских сплетен, которые наверняка не обойдут его стороной. Ей захотелось узнать, откуда он приехал, и она почти пожалела, что не взглянула на те три письма, а заинтересовалась только лавандовым.
Включив зажигание, она въехала на аллею миссис Смит, чтобы развернуться. У него очень синие глаза, размышляла она, и волосы иссиня-черные, очень гармонирующие с ними. В общем, что и говорить, красивый мужчина.
Тут ей припомнилось вдруг предостережение старика Вилли. "Будь осторожна, девочка", - с улыбкой повторила она себе, понимая теперь, что он имел в виду.
2
Следующее утро было такое же ясное, солнечное, как и предыдущее. Джин забрала почту, сложила ее в машину и уселась за руль. По дороге она напевала тему рапсодии Рахманинова, которую слушала накануне вечером.
Ощущение расслабленности возникло благодаря долгой ароматной ванне, которую она приняла на рассвете. Жасмин всегда оказывал на нее благотворное действие; из всех цветов она любила его больше всего.
Оставаясь в машине, она просто опускала письма в почтовые ящики, установленные у калиток или на подъездных аллеях, и болтала со случайными знакомыми, вышедшими прогуляться. Припарковав машину, она вышла, прихватив почту.
Миссис Смит была уже на месте.
– Доброе утро, Джин. Прекрасная погода, не так ли?
– Да, замечательная.
– Ну как тебе он?
– Кто?
– Наш новый домовладелец?
– О, красивый мужчина.
Старушка закивала:
– Очень, очень!
Вопрос Трейси тоже не удивил ее.
– Ну что, видела?
– спросила она, выйдя с малышкой на руках, едва завидев Джин у своей калитки.
– Да, видела.
– И что?…
Джин с невинным видом усмехнулась.
– А что ты имеешь в виду?
– Разве он не особенный?
Слегка забавляло, что Майкл стал причиной такого переполоха во всей округе.
– Мужчина как мужчина, - сказала она.
– Да, но особенный мужчина, - не унималась та.
– Вчера вечером он разговаривал с моим мужем насчет того, где можно достать лесоматериалы. Он был так любезен, так дружелюбен. Дженни просто вцепилась в него, когда он собрался уходить.
– А девочка еще не спала?
Трейси пожала плечами.
– Муж так часто уезжает, что я позволяю ей проводить с ним как можно больше времени. Но мы отвлеклись. Так он, по-твоему, симпатичен?
– Даже очень!
– И поцеловав малышку Дженни, Джин пошла своей дорогой.