Порабощенная
Шрифт:
— Нет, но черт меня побери, если бы я с этого начал!
— А, понятно!.. Сначала бы ты посочувствовал мне насчет библиотеки Давенпорта, потом поинтересовался, где я собираюсь обедать, затем спросил, спал ли я с кем-нибудь накануне, как будто тебе все это интересно. И только затем ты попросил бы у меня денег. — Хардвик бросил перо на стол и потянулся. — Видишь, как я облегчил тебе жизнь.
В ящике оказалась всего тысяча. Таким способом брат боролся с его пристрастием к картам. Хотя Питер испытывал лишь злость, он благодарно улыбнулся и быстро удалился, спеша на встречу с друзьями, с которыми собирался пуститься вечером в загул.
— Пит,
Питер присоединился к своим друзьям в «Вид Уитби», пабе в Уоппинге.
— Я всегда готов! — весело заявил он.
— Я на всякий случай заказал на твою долю, — заметил Джереми Монтегю, когда официантка принесла блюдо с пятьюдесятью сырыми устрицами.
Секунда, и рука графа Барриморского скользнула под юбку девушки, а когда та попыталась шутливо отбиться, он схватил ее за бедро и сильно ущипнул. Друзья захохотали. Ведь недаром все их называли «кровожадными». Эти развратники считали себя бесшабашными удальцами. Вся троица жаждала крови, и все их развлечения отличались жестокостью.
Они направились в самые грязные трущобы Лондона. На улицах было полно шлюх, и друзья бравировали тем, что выбирали самых непристойных, рисовались, предаваясь извращенной nostalgie de la boue [11] и получая удовлетворение в грязной постели немытой шлюхи.
На другом конце Лондона, на модной Парк-лейн, граф Батский проследовал за горничной в роскошную гостиную.
Рядом в опочивальне Вивиан, графиня Белгрейвская, улыбнулась своему отражению в зеркале. Провела унизанными бриллиантами пальцами по огненно-рыжим волосам и потянулась за большим флаконом духов. От этого движения черный атласный пеньюар соскользнул с плеча, и, взглянув в зеркало, она удостоверилась, что никому и в голову не придет, что ей уже за тридцать. Только во второй раз лорд Хардвик принял ее приглашение, но она уже знала, что он ей нужен. Навсегда.
11
тоска по грязи (фр.).
Внезапно она отодвинула флакон с духами, и хитрая улыбка изогнула ее губы. Позволив пеньюару полностью открыться, она опустила руку между ног, смочила палец скопившейся там влагой и провела этим пальцем за ушами, по груди и горлу. Повторив процедуру, она коснулась кожи под коленками, на запястьях и внизу спины — на всякий случай.
Открыв дверь, она сделала вид, что удивилась.
— Марк, дорогой, ты пришел рано, я еще не готова.
Оба понимали, что это — притворство, потому что на самом деле лорд Хардвик опоздал.
— На мой взгляд, ты вполне готова.
— Мы можем никуда не ходить, а поужинать здесь, — сказала она внезапно охрипшим голосом.
— Я уж думал, ты так никогда и не предложишь, — прошептал он, подхватывая ее н» руки и ногой распахивая дверь спальни. Он положил ее на кровать и, любуясь ее белым телом и огненными волосами, рассыпавшимися по черному атласному покрывалу, начал медленно раздеваться, слегка удивленный нетерпеливой жадностью в ее взгляде. Она выгнула спину на подушках и раздвинула колени, призывая его сразу приступить к делу. Он охотно пошел ей навстречу и быстро овладел ею. Еще будет время насладиться всеми нюансами любовной игры.
Следующие два часа Марк Хардвик всячески ублажал Вивиан. Его первым правилом было удовлетворить женщину. Слава Богу, все женщины в постели разные, и он всегда старался узнать потребности и желания новой леди, что ей нравится, а что нет, и показать ей совершенно определенно, что требуется для удовлетворения его самого.
Он не собирался оставаться на ночь — это было его вторым правилом. От ее реакции на его уход зависело, как скоро он вернется и вернется ли вообще. Оказалось, что Вивиан так насытилась, что не стала протестовать, когда он спустил ноги с кровати и потянулся за рубашкой.
— Животное! Я пальцем пошевелить не в состоянии, а ты собираешься еще мотаться по Лондону.
— Есть возражения? — беспечно спросил он, внимательно наблюдая за выражением ее лица.
Она была женщиной умной и слишком много могла потерять, чтобы протестовать. И, честно говоря, ей грех было жаловаться после страстных часов, проведенных вместе.
Он наклонился, поцеловал ее спутанные волосы. Тело Вивиан сладострастно выгнулось, тяжелые веки опустились. Она что-то тихо пробормотала.
Хардвик улыбнулся про себя, довольный, что оставляет ее мурлыкающей от наслаждения.
Глава 5
Диана подавила зевок. Они с теткой пили чай в Девоншир-Хаусе. Зал был переполнен и излишне натоплен. Корсет впивался ей в ребра, и она всерьез подумала, как бы не умереть со скуки. Диана ненавидела светскую болтовню в отличие от сидящих вокруг нее людей, которым она казалась главным делом жизни. Она наблюдала, как юные леди таяли под взглядами молодых людей в атласных бриджах, а мамаши тем временем хвастались своим происхождением.
Леди де Уоррен сообщила Пруденс:
— Вы знаете, наш род берет свое начало от норманнских завоевателей.
Диана взглянула на молодого де Уоррена, жонглирующего стаканом и табакеркой, и с сожалением подумала, какой жидкой и анемичной может стать кровь за какие-то семьсот лет! Отгородившись вежливой улыбкой, Диана позволила своему воображению унести себя далеко-далеко. Боже милостивый, как же, наверное, прекрасна была встреча английской леди с норманнским завоевателем!
Она впервые заметила его, когда скакала на лошади по лугу. Верхом на массивном жеребце он показался ей огромным. Она содрогнулась, увидев, что он заметил свою жертву, и тут началась погоня! Она стремилась под защиту леса, а ее преследователь выглядел опаснее всех мужчин, которых ей когда-либо приходилось встречать. Он сокращал расстояние между ними так быстро, что она уже могла разглядеть закрывающее нос забрало и кольчугу, облегающую его мощный торс. Не успела она достичь деревьев, как он настиг ее, стащил с лошади и посадил впереди себя в седло. Она сопротивлялась, вуаль слетела с ее головы, и шелковистые золотые волосы упали на его руки в шрамах.
— Объявляю тебя своей! — Голос был таким повелительным, что она не посмела возражать. Он снял шлем и провел рукой по темным волосам. Взгляд его дерзких глаз был так полон желания, что у нее перехватило дыхание. Он завладел ее губами; поцелуй все длился и длился, становясь более страстным и глубоким. Она подняла руки, чтобы оттолкнуть его, но он был такой огромный, сильный, изголодавшийся! Она ощутила разливающуюся по телу истому. Пульс участился, покалывало грудь. Тут она услышала: «Уступи мне». С нежным вздохом Диана сдалась на милость победителя.