Порабощенные сердца
Шрифт:
— Он. — С внезапным удивлением в голосе фракиец показал: — Смотри.
Рика посмотрела в направлении его протянутой руки, туда, где человек в белом плаще без труда прокладывал себе дорогу в толпе. Его сопровождал испуганный шепот, и многие из тех, которых он миновал, расступались перед ним в благоговейном страхе. Казалось, друид появился ниоткуда.
Не медля он подошел к Балору. Молча и требовательно протянул руку к кнуту.
— Хватит, Балор. Если он и пострадал за свое высокомерие, пощади его теперь за храбрость.
Рика
Держа кнут в руке, Мирддин поднял руки к небу и обернулся к наблюдавшей за ним толпе.
— Вы видите раба, справедливо наказанного за то, что он ударил своего охранника. После этой порки он будет знать свое место, и пусть его вид будет предупреждением для других. Он остается связанным до заката солнца. Никто не прикоснется к нему. Теперь очередь богов наказать его по их воле — может быть, это будут мухи, которые облепят его открытые раны, или солнце, которое иссушит его горло. Возвращайтесь на свои поля. Я приказываю.
Толпа рассеялась, но Рика с Дафиддом остались. Она не знала почему, но решила, что друид, приказывая, не имел ее в виду. Рика чувствовала, он хочет, чтобы она осталась. Она так и сделала, нервно теребя волосы Дафидда и крепко держа его, не давая ни взглянуть на римлянина, ни подойти к нему.
Наконец Мирддин подошел к ней. Нагнувшись, он заглянул в глаза мальчику и успокаивающе потрепал его по плечу.
— Я хочу, чтобы ты сходил в священную дубовую рощу и поискал растение, никогда не желтеющее, — омелу, листья которой облегчат страдания твоего друга. Скоро я приду к тебе.
Дафидд понимающе кивнул. Мирддин выпрямился, следя взглядом за мальчиком, затем повернулся к ней.
Рика почувствовала, как забилось ее сердце, и опустила глаза под его всезнающим и всевидящим взором.
— Взгляни на меня, — приказал он твердо, но не зло. — Если ты и теперь будешь стыдиться, тогда твой римлянин пострадал напрасно.
Рика в удивлении взглянула на него:
— Я не понимаю.
Он улыбнулся.
— Ты знаешь, почему он ударил Балора? — Не давая ей ответить, он сказал: — Он был спровоцирован, спровоцирован Балором, который оскорбил тебя, предположив, что римлянин служит тебе не только как раб.
Это обвинение — неожиданное и шокирующее, вызвало у нее возглас ярости и недоверия.
— Это ложь!
— Правдивость или лживость этого заявления не имеет никакого значения. Важно то, что римлянин защищал тебя. И ты должна понимать, что мужчина не будет подвергаться подобным мукам просто так.
От его взгляда и слов у нее закружилась голова. Но Мирддин не дал ей возможности ни оспорить, ни отвергнуть его предположение.
Он ласково положил руку ей на плечо:
— Иди к нему. Пусть он посмотрит на тебя. После того, что он вынес, он имеет право увидеть сострадание, которое сейчас видно в твоих глазах.
Рика смотрела, как он уходит, потом с трудом подошла к дереву и встала там, где Гален мог увидеть ее, если бы открыл глаза. Но они оставались закрытыми — может быть, в спасительном обмороке? Она смотрела на его лицо, бледное даже под бронзовой кожей, на спину со следами мести Балора.
— Зачем? — прошептала она. — Что ты защищал? Мой позор обесчестил меня. Я не стою этого. — Вздохнув, она повернулась. — Ты действительно глуп, римлянин.
— Гален.
— Что? — Она резко обернулась, но он был недвижим. Глаза все еще были закрыты. Сказал ли он что-нибудь?
— Меня зовут… — Глаза медленно открылись. — Скажи его.
— Гален.
Она выразила свое уважение так тихо, что, казалось, он не услышал.
Но Гален слышал. Он чуть заметно кивнул, и глаза снова закрылись.
Некоторое время она смотрела на него. Потом, решив, что на этот раз он действительно потерял сознание, она снова отвернулась. Но не успев сделать и шага, снова услышала его голос:
— Ты не права. Ты стоишь этого.
Глава 10
Церрикс смотрел на человека, стоящего перед ним в мрачном молчании.
— Он поправится?
— Да. Он хорошо перенес наказание. Однако прежде чем он будет на что-нибудь годен, пройдет не один день.
Церрикс кивнул и обратился к нескольким воинам, сидящим вокруг него:
— Принесите римлянина сюда. Я хочу сам посмотреть на результат работы Балора.
Когда его люди поспешно поднялись, он жестом пригласил жреца сесть.
Мирддин благоразумно подождал, пока они останутся одни.
— События сегодняшнего дня свидетельствуют, что семена, которые ты посеял, кажется, дали ростки, король Церрикс.
Церрикс заметил, что на лбу друида появились морщины.
— Я слышал, что ее удержал один из его людей. Это правда?
— Да. И если бы я не остановил порку, боюсь, она бросилась бы между ним и кнутом.
Церрикс кивнул с нескрываемым удовлетворением.
— Это сулит удачу.
— Так ли? — Мирддин посмотрел на него. Морщины, прорезавшие его лоб, стали заметнее. — Ты знаешь, что это даст еще больше пищи для сплетен. Он заплатил дорогую цену, чтобы защитить ее имя и честь. Несомненно, досужих разговоров будет больше.
Церрикс насмешливо крякнул и отмахнулся.
— Сплетни и досужие разговоры ничего не значат. Женщина беременна.
— Но, по слухам, ребенок не от ее убитого мужа.
— Если это правда, то лишний повод для ненависти к римлянину.
— Или наоборот, поскольку соплеменники отталкивают ее. Ты этого и хотел?
Церрикс, не ответив на вопрос, перевел взгляд на занавес, перегораживающий пространство хижины. Там, в тусклом свете масляных ламп, зажигавшихся каждый вечер, его взгляд уловил движение.