Поражающий агент
Шрифт:
– Ирочка, одумайтесь, – страстно призвал Турецкий. – Салат «Осоавиахим»! «Шашлык, которым гурийские чабаны угощали товарища Сталина, скрывавшегося от жандармов»! И язык в сметанном соусе «якобинец»!!! А про селедочку «Краснофлотскую» из буфета штаба Центробалта можно и умолчать.
Взгляд Турецкого снова упал на листок со списком ателье. А что, если не угадал, если послал Федоренко не туда? Ну что ж, это значит только, что Баткин не слишком практичный человек, что, кстати, и так соответствует истине (держит дома прислугу, зато ездит на развалюхе), и, значит, проверим и остальные лавочки. Если только это вообще что-то даст. Куда поехать Мише, после того как на Каширке будет прокол? Шипиловская, Шипиловская, а ведь где-то он слышал недавно… О черт. Да ведь на Шипиловской живет дворничиха Николишина, а значит, это совсем рядом с домом Баткина!
Турецкий набрал Федоренко. Подумал несколько секунд, дал отбой и позвонил прямо в ателье «Юпитер-стиль».
– Ну? – невежливо сказал женский голос.
Турецкий усомнился, туда ли он попал, и неуверенно пробормотал:
– Я тут у вас на прошлой неделе фрак заказывал…
– Фамилие ваше как?
– Баткин. Эн Эл Баткин. Я у вас в прошлую пятницу был…
– Помолчите, не мешайте… Так, вот оно «бэ». Бердянский… Бондарев… Бондаренко… Баткин… Ну наконец-то! – завопил женский голос. – Объявился, слава тебе господи! Вы забирать его думаете или нет? Это же срочный заказ был – мы лучшего мастера из больницы вытащили! И даже телефона не оставили! Столько крови нам попортили, а теперь и забирать не хотите?!
– Понимаете, – сказал Турецкий, когда тетка на том конце провода прервалась, чтобы набрать воздуха в легкие для новой атаки, – я хотел сказать, что я сильно растолстел за это время, так что придется вам его перешить на пару размеров.
После этого он набрал Федоренко:
– Миша, ты где?
– В ателье. Сан Борисыч, я тут всех на уши поставил, они ужасно перепугались, что потеряли наш фрак. Пока не могут найти. Что будем делать, я долго не продержусь.
– Миша, сматывайся оттуда, это не наше ателье. Записывай новый адрес…
Через полчаса пришел Будников. Видно, нелегко ему даются эти эксперименты, подумал Турецкий, глядя на серую физиономию доктора биологических наук. Осунулся мужик всего за два часа. Будников, поймав взгляд Турецкого, махнул рукой:
– Без Николая Львовича все идет через пень колоду. Подождите еще пятнадцать минут, я душ приму, и пойдем обедать, хорошо?
Турецкий время терять больше не стал, спустился на улицу, пошел к машине. Там осталось подзарядное устройство для телефона.
…После душа Будников был уже другим человеком. Хоть и по-прежнему немного нескладный, но уже вполне ухоженный и владеющий собой.
В столовой, которая могла бы вместить человек сто разом, было занято меньше десяти столиков. Турецкий взял борщ с пампушками, Будников – холодную телятину с картофелем и отварными овощами. Некоторое время сосредоточенно ели. Потом Турецкий сказал:
– Здесь не курят, разумеется? Тогда подождите, а то я уж занемог.
Он сходил в туалет и с чувством выкурил одну за другой две сигареты. Ничего, пусть профессор помается. Вернулся. Будников, однако, не выказывал признаков нетерпения. Они пошли обратно в кабинет.
– Анатолий Вячеславович, есть две версии, объясняющие исчезновение Баткина. Одна бытовая – то есть с человеком случилось внезапное несчастье, болезнь, он попал под машину, утонул, ударился головой и лежит где-то в беспамятстве, ну и так далее. И вторая, наверно, еще более неприятная, – это похищение Баткина предполагаемыми террористами или научными конкурентами.
– Что более неприятно – это еще вопрос, – с мрачным юмором заметил Будников. – Если Николая Львовича похитили, то, скорей всего, он жив, мертвый Баткин им не нужен.
– Вы сказали – им?
Будников молчал.
– Что вы имели в виду?
Будников по-прежнему молчал.
– Анатолий Вячеславович, мы так не договаривались!
– А мы никак не договаривались! – взорвался Будников. – Несете тут черт знает что!
– Ну так поправьте меня! – заорал в свою очередь Турецкий. – Я же в вашей науке ни хрена не понимаю! Как же вы хотите, чтобы я Баткина нашел?! Или, может быть, вы не хотите? Вы лично, Анатолий Вячеславович Будников, а?
Будников довольно неожиданно успокоился. Впрочем, Турецкий, у которого эта вспышка была рассчитанной игрой, а не естественной реакцией, уже заметил, что для его собеседника такая аритмия характерна.
– Давайте поговорим о вашей лаборатории. Утечка смертоносных вирусов из хранилища исключена?
– Абсолютно.
– Меня радует ваша уверенность, – вздохнул Турецкий.
– Доступ в лабораторию, где хранится российская коллекция штаммов, закрыт даже большинству сотрудников института. Даже когда туда для инспекции приезжают представители Всемирной организации здравоохранения, предварительное согласование проходит на правительственном уровне.
– Ни хрена себе.
– Вот именно.
– Но насколько существование вашего института, этой страшной лаборатории, вообще безопасно?
– Во-первых, для этого имеется специальное инженерное обеспечение, которое позволяет закачивать воздух в корпуса из окружающей среды, а не наоборот. То есть все, что здесь вырабатывается, здесь и остается. Во-вторых, каждый, кто входит в корпус с лабораторией, недавно вакцинирован. Это относится даже к пожарным.
– А что, прививки, сделанной в детстве, уже недостаточно? – удивился Турецкий.
– Нет. Вирусы, с которыми мы здесь имеем дело, недостаточно изучены, чтобы так рисковать. Весь допущенный к работе с особо опасными вирусами персонал прививается регулярно раз в три года, причем каждый раз принципиально новыми вакцинами, которые существуют пока только в лабораторных количествах. Затем – санпропускник…
Турецкий подумал, что «особо опасные вирусы» звучит не хуже, чем «особо опасные преступники».
– …Каждый день перед началом работы осматриваются кожные покровы сотрудника. Не должно быть ни малейшей царапины или ссадины. Если у кого-то поднимается температура или возникают какие-то прочие физиологические отклонения от нормы, его немедленно изолируют. Рядом со зданием института находится и карантинный корпус, и инфекционный стационар. Все это отвечает требованиям Всемирной организации здравоохранения.