Поражающий агент
Шрифт:
– Вы, наверно, с ним уже разговаривали, а теперь мне голову морочите. Я припоминаю, что видела вас в аэропорту.
– Какое слово вам поправили?
– Никакое. Он дописал перед словом «транзитный» – «плановый».
– Последний вопрос. Вы упомянули члена совета директоров.
– Чепыжный.
Уходя, Богучаева сняла наконец свои дурацкие очки, и Турецкий увидел, что за ними скрывалась очень привлекательная внешность. Ну и фиг с ней, с этой дурой, хочет уродовать себя – не его дело. Он вышел в соседний кабинет.
– Миша? Нашел уже что-нибудь?
– Александр Борисович, – возмутился Федоренко. – Когда?! Я же только приехал!
– Ну ладно. Отвези Ирину Васильевну куда скажет.
Значит, все сходится на Чепыжном. Это он вписал «плановый», больше некому. Давненько мы ему не звонили.
– А я вас узнала, – радостно прощебетала секретарша Чепыжного. – Вы Турецкий, правильно? К сожалению, Валентин Степанович отбыл в срочную командировку…
– Да что же, он бегает от меня, что ли? – вскипел Турецкий, швырнув трубку. – В командировку?! Ну ладно же. Похоже, секретарши не согласовали между собой, что говорить.
И он позвонил диспетчеру Караваеву домой. Попробуем наудачу.
– Здравствуйте еще раз. Это Турецкий. У меня к вам просьба. Сущий пустяк. У вас есть номер мобильного телефона Чепыжного. – Эта фраза была произнесена утвердительно. – Он мне нужен срочно.
Молчание. Неужели не угадал? Неужели нет у Караваева этого телефона? Да нет, не может быть, пауза слишком красноречивая.
– Александр Борисович, я не знаю, могу ли…
– Это срочно, я все равно его найду, но потеряю время, выручите, пожалуйста, Генеральная прокуратура своих долгов не забывает.
– Ну… хорошо… Только, Александр Борисович, у меня просьба…
– Я понял, понял, – оборвал Турецкий. – Вы мне его не давали. Диктуйте.
Турецкий стал набирать номер Чепыжного и остановился перед седьмой цифрой. Задумался: «Если он так не хочет со мной говорить, то скажет, что плохо слышно, а потом и вовсе отключит телефон. Может, и нет, а может, да. Он, конечно, понимает, что долго прятаться не сможет, но за день-два рассчитывает навести обо мне справки и выработать тактику. У него что, рыльце в пушку? Н-да, звонить рискованно. А поговорить надо, очень надо, пока еще тепленький, непуганый».
Турецкий дал отбой и позвонил Грязнову:
– Слава, нужна твоя помощь.
– Ага, – деланно равнодушно сказал Грязнов. – А если я скажу – иди к черту?
– Славка, ну прости, ты же понимаешь, как бывает, я бы мог списать это на месячные, но боюсь, ты не поверишь.
– Правильно боишься. Чего тебе?
– Телефончик один пробить. Замгендиректора «Аэрофлота».
– Саня, ты, как всегда, несилен в терминологии. «Пробить» – это как раз наоборот, когда есть телефон и надо узнать чей. А ты, оказывается, знаешь. Так что ты тогда хочешь? Посмотри в телефонный справочник, найдешь его номер.
– Ты не понял. У меня есть номер его мобилы. Я хочу по нему найти владельца. В физическом смысле. В географическом. Определить местонахождение.
Грязнов помолчал.
– Слава, ты меня слышишь?
– Слышу.
– Не говори, что не можешь, я видел, как ты это делал по заказу, когда искали любовника жены этого, из Генерального штаба…
– Саня!
– Ладно, молчу.
– Саня, это дорогая процедура, это же через спутник делается.
– Слава, ну спиши на что-нибудь, будь другом. Я потом сочиню тебе официальное требование, а Костя подпишет.
– Ну ладно, попробуем. Но это непростая история. Понимаешь, даже если удастся его определить, то там погрешность, между прочим, несколько сот метров. А в Москве на такой площади могут быть тысячи людей. А вдруг он не в машине, а в доме каком многоэтажном окажется, в высотке там или в мэрии?
– Ну это уже моя забота.
– Только имей в виду, что еще неизвестно, когда получится.
– Я не тороплюсь. Вы только не спугните его. Когда будешь звонить, фамилию мою не называй.
– Я похож на идиота? – обиделся Грязнов.
– Давно тебя не видел, Славочка.
Турецкий поужинал без всякого удовольствия. Без всякого интереса послушал последние новости в интерпретации Ирины Генриховны: нобелевские лауреаты разъезжаются по своим странам, и какой-то там НИИ Академии наук уже приготовился чествовать академика Баткина. Заглянул было в ноутбук, посмотреть свежую почту. Помимо всякой рекламной рассылки и свежих спортивных новостей было в почтовом ящике одно-единственное письмо, от Меркулова. Неужели Костя что-то нарыл? А чего не позвонил тогда, все деликатничает? Турецкий бросил гадать и открыл письмо. Там значилось:
"Саша, забыл тебе рассказать еще один анекдот.
Собака заходит на почту, берет бланк для телеграммы и пишет: «Гав… гав… гав… гав… гав… гав… гав… гав… гав…» Почтовый работник прочитал текст и говорит: «В телеграмме только девять слов. Вы можете добавить еще одно слово за ту же цену». Собака думает, перечитывает, шевеля губами («гав-гав… гав, гав…»), проговаривает свой текст снова, затем говорит: «Да нет, тогда ерунда какая-то получается…»
Настроения это письмо не прибавило, и Турецкий выключил компьютер.
Из комнаты дочери доносились малопотребные звуки, которые она считает музыкой. Что за молодежь пошла. Сквозь шум, Турецкий кое-как различил слова:
Пальцы коснутся Солнца,
Пепел коснется трав
В час, когда птицы сердцами сольются с землей,
Цепь золотая рвется
Радугой на ветрах,
Прежде чем воздух успеет налиться бедой…
А что, подумал Турецкий, между прочим, даже ничего. Между прочим, даже красиво. Турецкий не удержался, заглянул в комнату Нинки. Дочь сидела за столом к нему спиной.