Поражающий фактор. Трилогия
Шрифт:
– А… эээ… – попытался сказать что-то подполковник.
– И вообще, распустились! – продолжил орать майор. – То, млять, «слоны» являются целой, млять, делегацией дегенератов и, млять, просят назвать сроки дембеля, то, млять, два взрослых мужика приходят просить какую-то мелкую херню!
Пчелинцев вдруг дернул ящик стола и выложил перед врачами два «ПМа».
– Вот. Еще могу по патрону выделить. Вопросы?
– Отсутствуют… – автоматически козырнул Мезенцев и, повернувшись через плечо, вышел. Вслед за ним выскочил и Шутов.
– Это, вообще,
– Это? – затянулся трофейной «верблюдиной» подполковник. – Нервное истощение, обостренное постоянными стрессами.
– Звиздец, – ответил профессор Шутов, с остервенением высасывающий уже вторую за несколько минут сигарету…
Таджикистан, кишлак Пасруд
Алексей Верин
Все, естественно, оказалось не так просто. Нет, управлялся монстр ничуть не хуже «сотки». И состояние его было отличное. Вот только Леха абсолютно не чувствовал его габаритов. Категорически не хватало опыта…
До Пасруда добрались сравнительно легко. А вот узкие улочки кишлака были плохо приспособлены для передвижения подобных транспортных средств. Впрочем, от кишлака и так уже мало что оставалось, так что снесенные дувалы никого особо не беспокоили.
– Ничего страшного, – прокомментировала падение очередного забора Лайма, – разруха будет виглядеть совсем естественно. Сразу становится ясно, что тут ничего нет.
– Угу, – буркнул Леха, – только если мы так же будем проходить Маргузор, аксакалы останутся недовольны.
– У нас есть две винтовки.
– Нельзя. Союзники… А, черт!
Бульдозер не вписался в очередной поворот и снес отвалом угол очередного забора.
– Ничего. Бивает. Не проспект Гедиминаса, не жалко.
На центральной площади Леха вздохнул с облегчением: дальше дорога была прямее и шире. Он остановил машину.
– Покурю спокойно.
Это была ошибка. Вынырнувший неизвестно откуда строитель Толя ни капли не удивился агрегату, зато потребовал утащить два тракторных прицепа с бревнами.
– Мы их мигом загрузим. Зато все остальное за пару рейсов уйдет!
Делать из бульдозера автопоезд Леха боялся. Нет, утащить такую махину прицепы не могли, но довезти их до лагеря тоже не было шансов. Анатолий же был абсолютно уверен, что если человек сел за рычаги, то водить он умеет в совершенстве.
В конце концов Леха согласился на один прицеп, благо приехавший Бахреддин («Кери хар! Это ты где взял?! Ай, пахлаван!!!») гарантировал, что заберет все остатки за два захода.
Дальше стало еще интересней. Выяснилось, что Толя планировал усадить в этот прицеп еще и десятерых грузчиков! Но тут Леха стал насмерть!
– Если я уроню эту телегу, то и фуй с ней и с дровами! – орал он, потеряв всякое терпение и не стесняясь Лаймы. – Но не людей же! Я первый раз такую дуру веду! Это же не «сотка» задрипанная! Ты совсем мозги проканал со своей стройкой!
От людей удалось отвертеться, и бульдозер наконец
– Может, пешком пройдешь?
– Ти мне обещал романтическую поездку на танке, – заявила девушка. – Мужчина должен виполнять свои обещания, а не заставлять слабую женщину идти пешком!
– Но…
– Я в тебя верю. – Литовка неожиданно обняла Верина и ткнулась губами в щеку. – Давай! Ти сможьешь. Пихливан! – и звонко рассмеялась.
Вместо положенных десяти минут они штурмовали склон полчаса. Наверху Леха ощущал себя так, словно весь подъем тащил «восьмисотку» на горбу. Он вылез из кабины и, усевшись на ближайший камень, закурил, тупо уткнувшись глазами в землю между носками своих кроссовок.
– Сейчас, – сказал он присевшей рядом Лайме, – отдохну чуток, и вперед.
Девушка левой рукой повернула Лехину голову лицом к себе, правой вынула из его губ сигарету и…
– Это ты мне моральный дух поднимаешь? – спросил он, когда она вернула сигарету обратно.
– Язус Мария! Я не понимаю, кто за кем ухажьивает, – улыбнулась она. – И не кури больше перед поцелуями! Я не люблю целовать пепельницу.
Окрестности Новосибирска, Центральная база снабжения
Борис Юринов
Из душа Боря вышел страшно довольный собой и жизнью. Что заставило не отправиться сразу спать, а устроиться на лавочке у соседнего здания, он бы ответить не смог. Но именно на этой лавочке и застали его раздавшиеся из-за угла истошные женские крики.
Юринов подскочил и рванул за угол, где ошалело уставился на здоровенного солдата, подмявшего под себя девушку в медицинском халате. Замешательство длилось доли секунды. Ситуация была совершенно однозначная. Борис прекрасно понимал, что надо бить, но ударить человека… Вот просто так подбежать и ударить… Вместо этого он двумя руками толкнул насильника. Тот скатился с жертвы, вскочил и, дико заревев, бросился на обидчика. Борис уклонился автоматически, не успев даже подумать, что делать дальше…
Больше драться не пришлось. Выскочивший откуда-то офицер с ходу, одним ударом сбил вставшего было солдата обратно на землю и начал избивать ногами, не давая тому подняться.
Дальнейшие события Борис воспринимал как в тумане. Как только он понял, что приключение закончилось, по телу пробежала холодная волна. Промчалась и ушла. А озноб остался. Неожиданно начала бить крупная дрожь. Навалилась слабость, да такая, что парень с трудом удерживался на ногах. На глаза навернулись слезы. Сквозь пелену видел, как прибежали люди. Много людей. Узнал комбата, милиционера из медцентра, Витю, водителя бронированной машины… Слышал, как офицер, так вовремя пришедший на помощь, кричал майору: «Расстрелять эту гниду к гребаной матери!» Но все это проходило стороной, не касаясь сознания…