Поражение
Шрифт:
Но Надька, непробиваемая Надька, исчадие ада Надька уже слезами исходила от хохота, предвкушая неминуемую победу, а кореш без клифта петушился рядом, суча в воздухе ошкарябанными, в засохших корках кулаками.
Я смел танки в сторону и напрягся из последних сил. Получилось! Во двор магазина, огромный и высокий, как кооперативный микрорайон, вплывал авианосец.
Самолеты, освобожденные от расчалок, ревели на предстартовом форсаже, командоры в орудийных башнях изготовились к бою.
Но, перекрывая все, раздался трубный голос Надьки.
— Эй, ты, позумент дешевый! — обратилась она к капитану, стоящему на мостике на высоте девятнадцатого этажа.— Катись-ка ты отсюда — знаешь куда? Знаешь? Молодец! И дружка своего очкастого, профессора малахольного, забери туда же. Туда, куда Макар телят гонял и где корову отодрал.
Капитан покраснел до околыша фуражки и объявил отбой. Авианосец дал обратный ход.
И я бежал. Постыдно горя трусливым огнем, сникнув, уменьшившись до размера побитой собаки, очертя голову, бежал, словно хотел догнать море, которое уходило, сворачиваясь, вслед за кораблем, гордостью флота, падал, захлебываясь в ускользающих волнах, снова вскакивал и опять падал в мокрое, но так и не догонял…
А ведь единственное, что мне надо было сделать,— это приказать исчезнуть и магазину, и адовой Надьке, и свите ее, но как раз этого я не умею. Я умею только материализовывать. Исчезание не по моей части. И потому я бессилен.
А ведь где-то ходят по свету исчезаторы, я им издавна страстно завидую, но постичь их умение не могу: это люди совсем с другой наследственностью.
1988