Шрифт:
Мерзкое пробуждение, – секунда тишины, – резко прорезается слух, притупленный ранее крепким сном от транквилизаторов, до ушей добирается шум компьютера, работающего с вечера: вместо серьёзных научных передач, рекомендации видео и автостарт подсунули к утру чепуху про палеоконтакт. Следом настигает осознание, вернее, отвратительное чувство, противоположное тем, что испытываешь после кошмара, когда – «Фух! Всё не по-настоящему!» – теперь, напротив, событие, случившееся позавчера – трагическая реальность.
Всего мгновенье после подъёма Дмитрий может чувствовать себя последние сорок восемь часов удовлетворительно… далее – существовать не хочется.
Странно устроена жизнь, ещё недавно, маячили радужные перспективы, взаимные планы с любимой девушкой, Ирина перевезла вещи к Дмитрию, собрались наконец, конфетно-букетный период сменить серьёзными отношениями. Это был осознанный шаг, ни юношеская глупость после совершеннолетия, обоим больше двадцати лет, Дима занимал хорошую должность в силовых структурах, его возлюбленная заканчивала престижный институт, думали, сперва пожить совместно годик, если не разочаруются друг в друге, то оформить отношения… собственно, в чувствах не возникало сомнений, просто решили поступить мудро, чтобы не «как у всех» вышло, и их свадьба не попала в печальную статистику, – «один развод на каждый второй-третий брак». И всё! Всё резко оборвал телефонный звонок с незнакомого номера: увидев неизвестные цифры на экране, силовика одолели дурные предчувствия, – «Алло?» – ответил он, – «Здравствуйте! Инспектор Прудников, ваш контакт оказался последним в списке исходящих, вам знакома Ирина Слуцкая?» – «Конечно!», – дальше земля ушла из-под ног, после выражения дежурных слов сочувствия гаишника.
Почему так произошло? Твердил же по телефону за пару часов до трагедии, – «Не садись ты в машину к однокурснику! Такси вызови, а если сильно надо, меня попроси, в любое время приеду!» – нет, не послушала, хотя и пообещала: «Не сяду в машину к Валере». Дело не в ревности, её не было, Ира повода никогда не давала и верили они друг другу, тем более, в автомобиль к однокурснику устраивались девочки не поодиночке (развозил многих), здесь другое. Валера, имел репутацию безудержного лихача, столько аварий на его счёт записано до этой трагедии, по фантастическому везению обходившимися без серьёзных последствий для всех участников… того бы давно лишили прав, да родство с носителями больших, блестящих звёзд на погонах, давали известный результат. Но всё случается впервые. Ирина разместилась на относительно безопасном, заднем кресле… машина, слетев с дороги, сбила железное ограждение, её часть вошла строго в середину лобового стекла и пронзила насквозь бедную девушку, выйдя через багажник… да, удар получился чудовищной силы. Остальные пассажирки и водитель (четыре человека) получили серьёзные травмы, к счастью, дожили до приезда медиков, получили своевременную, высококвалифицированную помощь и были спасены… а Слуцкая Ирина, погибла на месте.
– «Почему она не послушала? – казнил себя Дмитрий, – не разобрать. Во всём виноват я! Знал же её характер: всё сама, да сама! Не хотела тревожить меня после тяжёлых «полевых выходов», решила «собственными силами» добраться до дома… чёрт! Если бы я поехал встречать её, ничего не случилось, и она продолжала жить… если бы!»
Сегодня, после обеда состоятся похороны, следует взять себя в руки, найти последние резервы психического здоровья и пройти траурную церемонию прощания достойно. Руки не слушались, не хотели застёгивать рубашку; ноги отказывали, не желая выходить из дома, тем более, ехать на кладбище. Там же её родители, родственники, слёзы рекой, вопли… тут без них, сердце рвётся… как он себя поведёт при виде смысла всей жизни в гробу? Не бросится ли в могилу за ней, как Иосиф за Екатериной Сванидзе? От алкоголя Дима воздержался, вообще, по жизни не пил практически, да и понимал – в безвыходной ситуации спирт не спасёт, лишь усугубит общее состояние организма. Принял ещё пару таблеток, вручённых командиром подразделения, они вроде «без привыкания» (не колёса), а толк от них небольшой есть, заснуть и проспать хотя бы несколько часов удаётся, но тлетворное чувство тоски, желания завыть по-волчьи, разорвав голосовые связки, никуда не уходили.
По квартире последовало три длинных звонка, снаружи побеспокоили замок, дверь открылась. Пришёл сослуживец, проведать Дмитрия, ключ тому был дан днём ранее, после настоятельной просьбы, – «На всякий случай», – сигнал перед входом подавался специально, дабы лишний раз не травмировать хозяина квартиры, так устроена психика: когда гибнет близкий человек, мозг отказывается до конца это признавать и по первой «забывает» о трагедии, предательски «нашёптывая», – «Ага, ключ вставлен в замок, он есть только у нас двоих, значит, Иришка пришла, пойду встречать!» – и через мгновенье, суровая реальность возвращается, повторяя – «Это не она, её больше нет!» – что бьёт по душе слишком сильно. Родству с этим чувством являлось ещё одно, не менее омерзительное: «узнавать» Слуцкую в прохожих особах, то ли куртка их похожа, то ли причёска и т.д. сперва испытывал радость «встречи», потом же… хоть плачь. Оттого, перед заходом внутрь, совершался предупредительный звонок.
Сослуживец, на самом деле – девушка, потому правильнее всё-таки называть её коллегой, имя которой – Алина. Они дружили с первого курса, тогда в начале учёбы между ними вспыхнул недолгий «огонёк», приятельские отношения могли бы перерасти в нечто большее, да девушка по молодости проявила «кокетство», чего-то не заладилось у них, после Дима повстречал Ирину, влюбился в ту без памяти. Лина же, не раз пожалев о своём «упущенном шансе», продолжала испытывать сильные, трепетные чувства к ранее однокурснику, ныне коллеге, что, собственно, для него не являлось тайной. Девушка она вполне симпатичная, попадая на её анкету в соцсетях, мало кто из мужчин быстро пропускал её или тем более ставил «минус». Выглядит моложе своих двадцати пяти, за внешностью и фигурой бережно следит, как говорится, – «И мусор в своём подъезде не пойдёт выносить, не накрасившись». Невысокого роста, спортивного телосложения, имеет ярко выраженные женские выступы, из-за чего и будучи одетой по уставу, её сложно попутать с мальчиком; тёмненькая, волосы по плечо, от природы прямые, хотя коллегу редко кто видел с распущенными локонами, обычно она подбирала их в хвостик или полностью прятала под фуражку/кепку. Для полного представления Алины следует указать: её мама русская, папа кореец, по фамилии, достаточно известной, на постсоветском пространстве – Цой. Думаю, не стоит говорить, какими шутками и вопросами её обычно донимали друзья и знакомые. С другой стороны, прозвище никто никогда Лине не придумывал, удовлетворялись величать по фамилии.
– Ты на службе бываешь? Это мне отпуск дали в две недели, тебе вроде нет. – Вместо приветствия, пробормотал сорванным голосом Дмитрий, – кадры без тебя распадутся наши.
– Командир в курсе, он сам просил… ты знаешь, о чём. – Алина разумно не задавала дурацких вопросов типа: «Ты в порядке?»
– Передай – «всё хорошо!» Господи, задолбали все, дайте мне одному побыть! Я уже телефон выключил, на почту не отвечаю, все лезут и лезут со своим: «Сочувствую; ты держись, ты же мужик; как ты себя чувствуешь?» – отлично чувствую! Ничего же страшного не произошло. Зачем спрашивать разные глупости? Словно непонятно без того, как я себя ощущаю… превосходно! Будто трагедии не случилось, а я просто перебрал со спиртным вечером и теперь собутыльники спрашивают: не сильно ли болит голова.
Цой промолчала, понимала: любые слова сейчас окажутся лишними и, очень не хотелось, чтобы её попросили уйти… переживала сильно за любимого друга.
– Ладно, – вроде успокоился Дмитрий, – раз пришла, свари кофе, пожалуйста, пару бутиков там, в глотку ничего не лезет, да надо бы, а то точно сознание при всех потеряю на похоронах.
– Тебя подвезти? – Имелась у Цой своеобразная манера: она вроде молчит, по её лицу можно определить, что задумалась крепко над чем-то (зависла), а после начинала внезапно говорить, причём громко. Кто девушку мало знал, долго привыкали к подобному и пугались.
– Нет! На такси доеду, ещё с вечера вызвал на половину первого, предупредил диспетчера, чтобы сказала водителю: «Молчать в дороге».
Дима, слегка надкусив хлеб с колбасой, отбросил его обратно на тарелку.
– Не могу! Не лезет в горло ничего… пойду на улицу, скоро подъедет машина, ты тоже ступай.
– Слушай, Дим, – неуверенно, боясь показаться нетактичной, начала Алина, – давай, после поминок я тебя заберу к себе, побудешь у меня некоторое время, одиночкой не нужно горевать, лишнее оно. Опять же, так и мне, и нашим всем спокойнее будет. Тем более, здесь всё про Иришку напоминает, зачем душу рвать?
– Ты, наверное, и рада! – Вспылил мужчина, – что так всё получилось! Думаешь, подставишь мне плечо, жилетку дашь поплакаться, и я твой без остатка?! Помню, прекрасно помню, как ты радовалась, когда мы год назад с Ирой поругались, не могла улыбки скрыть, а теперь та, вообще, в могилу уляжется сегодня, соперницы нет!
Слова обидные, но Цой не приняла их близко к сердцу, понимала: он не со зла, просто буря эмоций вылетает наружу, сдерживать её незачем. Всё же, решила оправдаться:
– О, страсти! Что ты говоришь? Первый день меня знаешь? Хитрое дело, когда поругались и совсем иное… да, я Иришку мало знала, при моём отношении к тебе, меня не может радовать нисколько твоё состояние, я вижу, насколько ты убиваешься, у самой сердце плачет, тебя жалко больше, чем…