Порочная месть
Шрифт:
глава 14
— Так какие у вас отношения?
– Кристин деловито перебирает вешалки в бельевом отделе, в который затащила меня с молчаливого согласия Прайда. Выуживает самый провокационный белый комплект, состоящий из полупрозрачного бюстгальтера и пояса для чулок, и впихивает его мне в руки.
– Держи это. Кейн слюной захлебнется.
— У нас нет отношений.
– озвучиваю неприглядную правду, надеясь, что сказанная вслух, она сможет лишить меня пробивающихся ростков розовых иллюзий на этот счёт.
– Уверена, когда вопрос с Артуром решится, он вышвырнет меня из своего дома и больше не вспомнит.
— Не верю. С чего бы тогда он стал покупать для тебя одежду и таскать на эту пафосную вечеринку.
— Ему нужна была партнёрша, которая бы привлекала внимание, - вспоминаю слова Кейна, - а одежда… Думаю, ему не по душе запах Индианы в его дорогих комнатах, и он стремится от него избавиться.
— Эй, я что тоже пахну Индианой?
– обиженно бурчит Кристин, замерев с очередным кружевным комплектом в руках.
– Что это вообще значит?
— Я всего лишь имею в виду, что то, что он оплачивает эту одежду не означает, что он делает это для меня. Он делает это для личного комфорта.
— Похоже на того Кейна, которого я помню. Словно он солнце, а весь мир вращается вокруг него.
Это сравнение и правда как нельзя ему подходит: планеты могут переживать голод, атаки астероидов и инопланетных существ, а Кейн Колдфилд так и останется неприступным самодостаточным светилом, которого не трогают мирские катаклизмы.
— Я не возьму его.
– возвращаю развратное кружево в стиле Мулен Руж на вешалку.
– не стану соблазнять дьявола за его же деньги.
— Конечно, ты возьмёшь его, и ещё спасибо мне скажешь. Кейн не обеднеет от лишней тысячи баксов.
— Тысяча долларов?!
– взвизгиваю, с суеверным ужасом косясь на скудный кусок ткани.
– Я точно его не возьму.
Однако, в последний момент на кассе Кристин все же удается просунуть это соблазнительное непотребство в небольшую горку моих покупок, состоящих из пары скромных по меркам здешнего бутика бюстгальтеров, трусиков и шелкового домашнего комплекта.
— Ну а как ты сама?
– подруга пытливо заглядывает мне в глаза, пока мы семеним за Прайдом, несущим ворох бумажных пакетов к припаркованному автомобилю.
– Что чувствуешь к нему?
Я делаю большие глаза, указывая на нашего спутника, но, очевидно, непосредственная Кристин списала Прайда в разряд бездушной мебели, неспособной осмысливать и анализировать услышанное, потому что она беззаботно взмахивает рукой и повторяет свой вопрос:
— Ну так что? Ты уже призналась себе, что все ещё сохнешь по нему?
— Я не сохну по нему.
– шиплю, дёргая ее за руку.
– Я нахожусь в его доме не по своей воле, ты это знаешь.
— Так, возможно, стоит воспользоваться моментом, который представила тебе судьба и твой шалопай брат? Половина женщин Нью-Йорка удавились бы за возможность трахать Кейна Колдфилда и жить в его доме.
— Не называй Артура шалопаем…
— А как мне его назвать? Я знаю, ты любишь брата и он твой единственный родственник, но где он сейчас, черт побери? Почему не катается с Кейном по полу и не разбивает его физиономию, за то что посмел принудить его сестру жить ним?
На этот вопрос у меня нет ответа, но я очень надеюсь, что появится, когда Артур свяжется со мной в следующий раз. Тому, что он до сих пор не появился, должно быть разумное объяснение.
— Прайд, а можно Кристин поедет с нами?
– спрашиваю, когда мы с ней располагаемся на заднем сидении БМВ.
– Мы только выпьем кофе и немного поболтаем.
— Боюсь, это невозможно, - спокойно отвечает тот, встречая мой просительный взгляд в зеркале заднего вида.
Сделав выводы, что сегодня Кейн, скорее всего, вернется домой, я понимающе киваю, после чего мы отвозим подругу в нашу скромную квартиру и возвращаемся молчаливый храм холодной английской роскоши.
Вопреки моих предположениям, Кейн не возвращается домой в этот же день, и на следующий тоже. Я сутки слоняюсь по дому без дела и даже пробую звонить Артуру, но его телефон знакомо безмолвствует. Мои мысли то и дело возвращаются к Кейну: чем он занят сейчас и связана ли как-то то его поездка с теми проблемами, о которых говорил Крофт, и что означают эти самые проблемы на языке его нынешнего мира. Думаю о нем слишком много, совсем не так как должна думать невольница, и чтобы отогнать накатывающие воспоминания о нашей близости, нахожу в интернете любимых Унесённых ветром и, завалившись на кровать, начинаю читать, воодушевляясь силой неординарностью героини Скарлетт.
Ночью я просыпаюсь от того, что старая футболка брата, которую я привыкла использовать для сна, насквозь промокла, поэтому я сбрасываю ее на пол, и вновь зарываюсь лицом в подушку. Мне снится наша семья: улыбающаяся мама, накрывающая стол на заднем дворе, отец, который возится с грилем, Артур и Кейн, смеющиеся какой-то шутке брата. В этом сне я чувствую себя спокойной и счастливой.
Я открываю глаза от стойкого ощущения, что на меня кто-то смотрит. Словно чья-то то энергия вторгается в мою, продираясь сквозь оковы сна. Несколько раз моргаю и едва не подскакиваю на кровати, увидев темный силуэт, освещаемый лишь тонким лучом лунного света, пробивающегося в неплотно задернутую штору.
— Кейн?
– шепчу, машинально подтягивая сползшее одеяло к груди. Он явно вернулся домой недавно: глаза постепенно привыкают к темноте, и я могу различить темный костюм, в который он облачён, и сияющую белизной сердцевину рубашки.
Не удостоив меня ответом, Кейн наклоняется и, подцепив рукой одеяло, отбрасывает его в сторону, обнажая мою сонную наготу. Я предпринимаю машинальную попытку прикрыться, прижимая ладони к груди и сводя ноги, и мгновенно слышу тихий, но твердый приказ: