Порочная преданность
Шрифт:
— Мне нужно побыть одной некоторое время. Я пойду приму ванну. — Я встаю, не глядя на Габриэля. — Я приду в постель через некоторое время.
Он молча кивает. Его взгляд падает на руки, и я вижу, что он погрузился в размышления. О чем, я не могу даже предположить. Никогда еще расстояние между нами не казалось таким огромным, как в этот момент. И пока я иду в ванную, уставшая после верховой прогулки и жаждущая понежиться в горячей воде, я отгоняю мысли о руках Габриэля на мне сегодня, в траве, обо всем, что он сказал, когда мы возвращались домой.
Теперь это не имеет значения. Поместье будет продано, и когда мы вернемся в Нью-Йорк, все будет
Сейчас меня должен волновать Игорь и его следующий шаг.
***
На следующий день я веду Габриэля на экскурсию по вилле. Мы с Агнес сделали все, что могли, за то время, что у нас было, и я безумно горжусь этим. Я сфотографировала виллу в том состоянии, в котором она была, когда мы приехали, до того, как мы начали проект, и я собираю свой фотоаппарат перед тем, как начать экскурсию с Габриэлем, желая сделать готовые снимки для «до и после». Этот проект, а также наше скорое возвращение в Нью-Йорк и перемены в моей жизни, которые оно принесет, заставили меня задуматься о том, чем я, возможно, захочу заниматься, когда перестану быть няней Габриэля. Раньше карьерные устремления никогда не были частью моей жизни, но теперь передо мной открыты все возможности. У меня есть хорошо пополненный банковский счет, а когда мы вернемся в город, у меня появится своя жизнь, которую я смогу строить по своему усмотрению. Я всегда думала, что выберу фотографию, если буду делать карьеру, но теперь я начала верить, что могу попробовать совместить это с чем-то еще, например, с декорированием интерьера или ремонтом дома.
Каким бы ни был конечный результат наших с Габриэлем отношений, я поняла, что, как бы мы ни расстались, я никогда не смогу пожалеть о том, что у меня это было. Он изменил мою жизнь к лучшему во многих отношениях. Благодаря ему у меня появились возможности, которых иначе у меня никогда бы не было.
Я просто хочу, чтобы некоторые моменты — те, которые подталкивают меня к неизбежному концу, были другими.
Габриэль ждет, когда я спущусь вниз, прислонившись к лестнице и засунув руки в карманы джинсов. При виде его сердце замирает в груди, как это всегда бывает. Мне становится интересно, как долго мы должны быть вместе, чтобы это перестало происходить. И перестанет ли вообще.
Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, когда слышит мои шаги, и его взгляд мгновенно падает на камеру.
— Я заметил, что ты не так часто фотографируешь, — тихо говорит он, поднимая на меня глаза. — Мне стало интересно, почему. Я думал, что ты точно будешь все фотографировать.
— Я была занята. — Я прикусываю губу, глядя на камеру. По правде говоря, я не была уверена, что хочу запечатлеть эти моменты. Не потому, что я не была счастлива, а потому, что, несмотря ни на что, здесь были самые счастливые моменты моей жизни. И скоро они уйдут.
Я фотографирую вещи, чтобы сделать непостоянное постоянным. Но я не знаю, хочу ли я оглядываться назад и вспоминать то, что у меня было раньше.
— Пойдем, — бормочу я, сдерживая жар, пылающий в глазах. — Я покажу тебе все вокруг.
Я веду Габриэля по дому, по пути делая снимки «после». Я показываю ему новые раковины, установленные на кухне, длинный обеденный стол из мясницкого бруса, который доставили вчера, и железные ручки шкафов, которые мы заменили. Я показываю ему перетянутую мягкой тканью мебель в каждой комнате, плитку, которую мы поменяли, и ту, которую удалось сохранить, новые шторы в гостиной и библиотеке, тщательно вычищенные и реорганизованные полки. Я чувствую, как он напрягается, когда мы доходим до библиотеки, и сосредоточиваюсь на фотографировании, немного боясь взглянуть на него. Я уверена, что если я это сделаю, то мы окажемся на одном из этих диванов со свежей обивкой. Воспоминания о том, что мы делали в этой комнате раньше, слишком близки.
— Вы проделали потрясающую работу, — тихо говорит Габриэль. — И ты, и Агнес. Вы вдохнули в дом новую жизнь, не потеряв при этом ни капли истории. Это все еще тот дом, в котором я помню, как рос, только обновленный.
Я не могу не улыбнуться.
— Именно этого мы и хотели. — Я жестом указываю на темно-зеленые обои с тонким виноградным принтом на дальней стене библиотеки, обрамленной другими светлыми стенами. — Сесилия выбрала обои. Она выбирала цвета для многих вещей. Мне кажется, у нее есть к этому талант.
— У тебя тоже. — Габриэль смотрит на меня, и мое сердце замирает в груди. Я знаю, о чем он думает — о том, что я буду делать после всего этого. — Может быть, у тебя есть будущее в дизайне дома.
— Именно об этом я и подумала. — Я стараюсь, чтобы мой голос оставался легким, но это трудно. Я слышу тяжесть в его голосе, и у меня такое чувство, что я знаю, что он собирается сказать, еще до того, как это вырвется из его уст.
— Я нашел покупателя, Белла.
Даже если я подозревала, что он собирался сказать именно это, это поражает сильнее, чем я могла предположить. Окончательность его слов ощущается как удар, как будто я не осознавала, как сильно надеялась на сказочный конец всего этого, каким бы маловероятным он ни был, пока реальность не ворвалась и не дала мне пощечину.
— Когда…
— Утром я лечу в Рим, чтобы встретиться с покупателем. — Габриэль тяжело вздохнул, засунув руки в карманы. — Я оставлю большую часть охраны здесь, с тобой и детьми, на всякий случай. А когда я вернусь…
— Мы вернемся в Нью-Йорк. — Я тяжело сглотнула. — Габриэль…
— Я знаю, что это значит. — Он поджимает губы. — Ты найдешь свое собственное место, и… это будет все. — Он смотрит на меня, и его лицо так тщательно закрыто, что я не могу прочесть на нем никаких эмоций. — Я сдержу свое обещание, Белла. Ты не должна об этом беспокоиться. Если ты хочешь развода, я дам тебе его. Я не буду заставлять тебя оставаться со мной.
— Я знаю. — Я отвожу взгляд, не зная, что сказать дальше. Какая-то часть меня, которая, как я знаю, нелогична, наполовину хочет, чтобы он попытался заставить меня остаться. Это бессмысленно, потому что именно его доброта, его терпение, его уважительное отношение, его готовность позволить мне быть тем, кем я хочу быть, не принуждая меня ни к чему, заставили меня чувствовать то, что я чувствую к нему.
Это заставило меня… полюбить его.
Но в то же время я хочу знать, что он чувствует ко мне. Его поступки говорят одно, а слова — другое. И какая-то часть меня хочет, чтобы он посмотрел на меня и сказал, что не отпустит меня.
— Ты все еще этого хочешь? — Его голос звучит тихо, и я хотела бы знать, что он хочет от меня услышать. Хотела бы я знать, что, если я открою ему свое сердце, он отдаст мне свое взамен. Но я слишком боюсь рисковать, не зная наверняка. Потому что каждый раз, когда я думаю об этом, все, что я могу вспомнить, это Габриэля в самом начале, который совершенно искренне говорил мне, что у нас может быть хоть что-то вместе, только если я пойму, что у этого нет будущего. Что любовь — это не то, что ему интересно исследовать, никогда больше.