Порочная связь
Шрифт:
Этот запах не неприятный. Он настоящий.
Но это не Крейтон.
– Что я могу сделать? Как мы можем помочь тебе перестать думать? – спрашивает Логан.
Мне приходит в голову лишь одно решение.
– Давай напьемся.
Логан качает головой.
– Я за рулем.
– Тогда я напьюсь одна.
Он какое-то время молчит. Потом наконец кладет локти на колени и бросает на меня взгляд искоса.
– Ты уверена?
– Чертовски уверена.
Я могу не знать ответов на другие вопросы, на которые мне следует найти ответы, но на этот вопрос ответ мне ясен.
Покачав
– Тогда называй свою отраву. И может быть, тебе стоит спеть ту песню, которую ты обещала Бену, пока ты не напьешься так, что не сможешь петь.
– Думаю, сегодняшний вечер хорош для текилы. И я могу петь в любом состоянии. – Я потираю лоб. – Я так думаю. Впрочем, увидим.
– Черт, я знаю, что это плохая идея, – говорит он, но подчиняется.
Рюмки выстраиваются в ряд передо мной на барной стойке, и я не добавляю в них ни соль, ни лимон, предпочитая запивать пивом неразбавленную текилу. Возможно, впоследствии я пожалею об этом решении. Почти наверняка. Но я уже чувствую, как кружится моя голова, и мне становится на все наплевать.
Бенни настраивает аппаратуру, когда я хватаю микрофон со стойки. Мне все равно, что он выберет. Я просто хочу оказаться на сцене, пусть даже это крохотная сцена в кегельбане, потому что это единственное место, где я чувствую полную уверенность в себе. Сегодня вечером я вложу всю душу в свое пение. Эти люди, возможно, пришли сюда просто поиграть и выпить, но сейчас они увидят по-настоящему крутое представление.
Музыка, которая льется из колонок, вызывает у меня желание рассмеяться. Громко, беззаботно. Я даже не помню, как давно не смеялась. Каким-то образом Бенни всегда улавливает мое настроение. Он поставил песню Миранды Ламберт «Знаменитость маленького города».
Я начинаю петь, чувствуя себя совершенно счастливой.
Бенни ставит песню за песней, и текила продолжает литься в мой желудок. Я потеряла счет песням, и рюмкам, и количеству людей, собравшихся в маленьком баре кегельбана. Я не думаю об этом. И я не замечаю, как люди перешептываются, как вспыхивают камеры, и как толпа расступается, пропуская кого-то вперед.
Мои глаза закрыты, и я чувствую, как к ним подступают слезы, когда я пою последние слова песни Сары Эванс [2] «Рожденная летать». С этой песни, исполненной на этой сцене, все и началось. Разволновавшись, я кладу микрофон и немного наклоняюсь вперед, положив руки на бедра, пытаясь обрести равновесие.
2
Американская кантри-певица и композитор. Эванс начала карьеру в конце девяностых и в конечном счете добилась успеха благодаря пяти синглам, поднявшимся на вершины чартов Billboard: «No Place That Far», «Born to Fly», «Suds in the Bucket», «A Real Fine Place to Start» и «A Little Bit Stronger».
– Еще рюмочку, Холли? – кричит кто-то.
Я поднимаю руку и показываю большой палец. И в этот момент слышу знакомый глубокий голос:
– Я думаю, что тебе уже достаточно, моя дорогая.
Глава 3. Крейтон
Знаете, кто задевает мужчину за живое? Жена, которая уходит от него уже во второй раз. К счастью,
Но мне никогда не надоест слушать, как она поет. Я стою в задних рядах толпы в кегельбане и впервые вижу Холли на той сцене, на которой она набралась мужества, чтобы попытаться воплотить в жизнь свою мечту.
Она чертовски великолепна, и я далеко не единственный, кто так думает. Эти люди, которых, она, вероятно, считает своими, просто потрясены ее талантом. Как и должно быть.
Когда последняя нота стихает, я начинаю пробираться сквозь толпу к сцене. Я понятия не имею, что скажу ей, но, полагаю, это не имеет значения. Одно лишь мое присутствие здесь говорит само за себя.
– Еще рюмочку, Холли? – кричит кто-то из толпы, перекрывая восторженный рев зрителей, но Холли наклоняется вперед и старается перевести дыхание. Я ни разу не видел, чтобы ей это требовалось. Похоже, моя жена сегодня выпила не одну рюмочку.
Осознавая, что все камеры направлены на меня, я решительно поднимаюсь на сцену.
– Я думаю, что тебе уже достаточно, моя дорогая.
Она вскидывает голову и смотрит мне в глаза.
– Это не тебе решать, – говорит она заплетающимся языком.
– Нет, мне. Мы уходим отсюда.
– Я не вернусь в Нью-Йорк. Не сейчас.
Я замираю, слыша это категорическое утверждение.
– Думаю, нам лучше отложить это обсуждение до того времени, когда ты протрезвеешь.
– Хорошо. Но я еще не закончила.
Она хватает микрофон со стойки и кричит:
– Как насчет еще одной песни?
Толпа начинает реветь.
– Давайте вернемся к классике Рибы [3] , – кричит Холли. – Мне хочется спеть «Представь себе».
3
Риба Макинтайр, американская кантри-певица.
Толпа снова разражается криками, на этот раз просто оглушающими. И когда начинает играть музыка, я совершенно уверен, что уже слышал эту песню, но никогда не вслушивался в слова. Но когда Холли поет, каждая строчка доходит до моего сердца.
Все, что она рассказывала мне о своей матери, которая постоянно сходилась с любыми мужчинами, лишь бы они имели достаточно денег, чтобы их прокормить, снова всплыло в моей памяти. Эта песня была посланием мне, и, думаю, я понимаю его смысл.
Чего я не понимаю, так это того, как, черт возьми, заставить ее поверить в то, что она не просто какое-то украшение моей жизни. Она и есть моя жизнь.
Холли не из тех женщин, которых можно убедить словами. Теперь я уже это знаю. Ей нужно, чтобы я доказал это делами. И знаете что? Это я могу сделать, черт побери.
Ее чистый, проникновенный голос тянет последнюю ноту целую вечность, и бар ходит ходуном от аплодисментов и восторженных воплей. На этот раз я долго не жду. Я делаю шаг к ней, подхватываю ее на руки и спрыгиваю со сцены.
– Что ты?..
– Я отвезу тебя домой.
– Но я не собираюсь…
– К тебе домой, Холли.