Порочная
Шрифт:
***
Прошло два дня с тех пор, как я получала известия от Гейба. Я нахожусь в комнате Ронана, когда Игорь приносит мне телефон и, не говоря ни слова, суёт его мне в руку. Я приложила его к уху, полностью ожидая, что это Ронан.
— Привет.
— Камилла, — стонет Гейб, — что, чёрт возьми, ты наделала?
— Что? Я ничего не сделала.
— Грёбаные русские напали на людей Дона на нашей границе прошлой ночью. Мы в жопе, потому что теперь все думают, что мы работаем с ёбанными русскими! Ты позволила ему вмешаться в наш бизнес!
— Конечно,
Он рычит.
— Всё это выглядит как дерьмовое шоу, от которого становится в десять раз хуже. Почему этот русский ублюдок посылает нам помощь, Камилла? Что ты для него делаешь?
— Ничего. Я даже не…
— Клянусь грёбаным богом, если ты трахаешь его сморщенный русский член…
— Не веди себя так чертовски праведно, Габриэль, — говорю я, закатывая глаза.
— Ох, клянусь… — раздаётся шорох на линии. Я слышу, как один из людей Гейба разговаривает с ним, но не могу разобрать, о чём они говорят. — Блядь! — кричит он, возвращаясь на линию. — Скажи мне, что это ёбанная ложь!
— Что именно? — осторожно спрашиваю я.
— Это! — я слышу шуршание бумаги. — Эта чёртова тошнотворная куча дымящегося дерьма прямо здесь! — он сплёвывает, не один, не два, а три раза.
— Я не вижу тебя, Гейб, ты грёбаный придурок!
— Ты… — он тяжело дышит на том конце провода. — Ты… — ещё один глубокий вдох. — Предатеница!
— О чём, чёрт возьми, ты говоришь? — но моё сердце уже бешено колотится в груди, потому что он прав, не так ли?
— Ты выходишь замуж за нарнийского короля? Ты выходишь замуж за грёбаного Русского? Того, кто украл наш картель? Того, кто обосрал имя нашей семьи!
— Это не то, на что похоже.
— О, это не так? Я только что получил объявление, — он смеётся, и я снова слышу, как шуршит бумага. — Итак, это какой-то грёбаный гениальный план по его свержению? Вот, что это такое? — я оглядываюсь через плечо на дверь, ожидая увидеть Ронана, стоящего там, как жуткое привидение. — Потому что я скажу тебе, что я думаю: этот грёбаный ублюдок без члена вмешивается в наш бизнес, чтобы сделать тебя чертовски счастливой, потому что ты сосёшь его член! Ты прямо сейчас стоишь перед ним на коленях, а, Камилла? — череда испанских оскорблений передаётся по линии.
— Габриэль, заткнись на хуй. Да, я трахаюсь с ним, чтобы подобраться достаточно близко и убить его. Поверь мне, другого выхода нет!
— Он уже умер? Нет!
— Я… — Почему он не умер? Почему я всё ещё здесь? — Все гораздо сложнее.
— Здесь твоя ёбанная фотография с ним, и ты смотришь на него так, словно он твой грёбаный бог, Камилла.
— Пошёл ты, Габриэль!
— Нет! Пошла ты, Камилла. Ты остаёшься в ёбанной Нарнии. Не утруждай себя возвращением, в картеле Хуареса нет места предателям. Ты это знаешь, — и с этими словами он вешает трубку. Грёбаный придурок-брат. Я пытаюсь перезвонить ему, но связь просто обрывается. Даже голосовой почты нет. Я смотрю на телефон, и моя грудь болезненно сжимается, прежде чем шок и обида перерастают в бушующий гнев.
Я выбегаю из комнаты и несусь по коридору.
— Ронан! — кричу я, направляясь к его кабинету. О, я хочу, чтобы он знал, что я иду за ним.
Я распахиваю дверь его кабинета, а он просто сидит за своим столом, сцепив пальцы перед собой и ухмыляясь так, словно готов к кровопролитию.
— Ты послал людей в Хуарес?!
— Ты была отвлечена, — его ухмылка становится шире.
— Я со всем справлялась, — я поворачиваюсь и прохаживаюсь перед его столом. — И в довершение всего тебе пришлось сделать объявление о свадьбе?
Ронан смеётся, прежде чем захлопать в ладоши, как будто он только что увидел грандиозное представление на сцене.
— Ты ни с чем не справляешься, Камилла, и да, я сделал объявление. Это традиция.
— Держись, блядь, подальше от моего картеля. Что касается вашей традиции… Это, блядь, не традиционная свадьба, даже при всём твоём буйном воображении.
Улыбка исчезает с его лица, выражение становится нечитаемым. Волна беспокойства поднимается в моей груди.
— Зачем ты лжёшь себе, Камилла?
— Не надо, — я указываю на него, проводя руками по волосам. — Не делай этого. Это полный бардак, — бормочу я скорее себе, чем кому-либо ещё. Все, что я слышу, — это слова Гейба в моей голове: «Ты смотришь на него так, словно он твой бог». Это смешно, но мой брат знает меня. Неужели я настолько попала под чары дьявола, что потеряла всякое чувство преданности? Я бы никогда не предала Габриэля, но он назвал меня предательницей.
— Ты говоришь, что у тебя есть контроль, — говорит Ронан, — когда у тебя его нет. Ты притворяешься, что не любишь меня, хотя на самом деле любишь, — медленная ухмылка расползается по его лицу. — Перестань лгать себе.
Его слова вырывают меня из моих собственных мыслей, пока я не поворачиваюсь к нему лицом.
— Я не люблю тебя, Русский. Кто теперь лжёт сам себе?
Он хватает сигару из пепельницы и глубоко затягивается. Его глаза останавливаются на мне, разбирая меня по кусочкам.
— Правда? — спрашивает он, поднимаясь со стула. Моё тело напрягается от осознания, когда он кружит у меня за спиной. — Тебе не нравится власть? — шепчет он, убирая волосы с моей шеи. — То, как я трахаю тебя? — его зубы впиваются мне в горло. — То, как я защищаю тебя?
— Даже если бы мне и нравилось в тебе всё это, такие люди, как мы, не любят, Ронан, — отвечаю я, и мой голос звучит сильнее, чем я себя чувствую.
— Даже монстры любят, Камилла. Как ты и сказала, в этом нет ничего традиционного, но… — он хватает меня за плечи, разворачивая к себе. Его холодные глаза впиваются в меня, и я чувствую, как они разрывают мою душу. — Я бы преследовал тебя так же, как тьма преследует свет. Даже если я никогда не смогу тебя догнать, — он заправляет прядь волос мне за ухо, и я закрываю глаза.