Порочное искушение
Шрифт:
— Конечно, — говорю я, быстро накидывая кардиган и натягивая его на себя, когда опускаюсь на диван. — Звучит неплохо.
— Хорошо. — Габриэль плавно встает, ставит свой бокал на приставной столик. — Я сейчас вернусь.
Я смотрю, как он выходит из комнаты, и по моему позвоночнику пробегает дрожь. Каждый раз, когда я смотрю на него, действительно смотрю, я вспоминаю, почему чаще всего стараюсь смотреть на него лишь мимолетно. Каждый раз меня поражает, насколько он невероятно красив. А в таком виде, поздно вечером, в джоггерах и футболке, он еще красивее. Я вижу, как под футболкой напрягаются его мышцы,
Первый мужчина, который заставил меня почувствовать хоть какую-то искру за последние месяцы, и это обязательно мужчина, который для меня совершенно недосягаем. Раньше, до того, как Петр сделал со мной то, что сделал, я обращала внимание на мужчин, хотя никогда не видела никого, кто казался бы мне таким красивым, как Габриэль, кто заставлял бы мою кожу нагреваться, а дыхание сбиваться при взгляде на него. Но так будет лучше, напомнила я себе. По крайней мере, с Габриэлем это никуда не денется. По крайней мере, с ним никому из нас не придется испытывать разочарование от попыток, а все мои отвратительные воспоминания будут поднимать голову в самый неподходящий момент и пресекать все, что мы могли бы сделать вместе, на корню.
Через минуту Габриэль возвращается в комнату, в его руке бокал, наполовину наполненный красным вином. Он протягивает его мне, и, когда я беру его, мои пальцы ненадолго соприкасаются с его пальцами.
Это похоже на шок. Я чуть не отшатываюсь, едва не расплескав вино, но мне удается этого не сделать. Вместо этого я беру бокал из его руки, но чувствую, как дрожит моя, и прижимаю основание бокала к бедру, стараясь дышать нормально. Такая мелочь, как прикосновение моей руки к чужой, не должна вызывать у меня таких чувств. Это не должно заставлять меня чувствовать панику и страх.
Но впервые под этим чувством скрывается что-то еще, дрожь, что-то, что не похоже на страх.
Габриэль опускается в кресло, откладывая книгу в сторону.
— Похоже, ты отлично устроилась, — говорит он с небольшой улыбкой на лице. — Все хорошо у тебя?
Я киваю, делая небольшой глоток вина. Я не так часто пью, чтобы иметь мнение о вине, но на вкус оно достаточно сладкое, чтобы мне нравиться, не слишком сухое.
— Все прекрасно, — честно говорю я ему. — Я не знала, каково это, иметь работу… — я выпустила маленький, застенчивый смешок. — Но, если честно, это совсем не похоже на работу.
Габриэль хихикает над этим.
— В каком смысле?
— Моя подруга Клара, она часто жалуется на свою. На коллег, на проблемы с руководством, на то, что она перегружена работой и не чувствует, что ей адекватно платят, и тому подобное. Думаю, это нормально для такой работы.
— Так я слышал. — Габриэль пожимает плечами, на его лице появляется озадаченная улыбка. — Не могу сказать, что мне когда-нибудь приходилось работать на такой работе. Мне тоже повезло: я родился в семье с достатком и деловыми связями.
— Но я уверена, что ты много работаешь, — рискнула я.
— Да, — заверяет он. — Но я работаю на себя, и мне достаточно повезло, чтобы иметь возможность выбирать себе деловых партнеров. Если кто-то оказывается проблемным или трудным, или просто не нравится мне, я обычно могу легко от него отказаться и найти другого. Людям вроде твоей подруги не так везет. — Он делает паузу, отпивая еще один глоток вина. — Я рад, что ты находишь эту работу приятной, а управление по душе.
Я слышу дразнящую нотку в его голосе, и у меня странно трепещет в груди. Если бы это был кто-то другой, я бы подумала, что он флиртует. Но он ясно дал понять во время нашего первого ужина, что ему это неинтересно. Что он не хочет участвовать в романтических отношениях, никогда больше. Именно поэтому он нанял меня в первую очередь.
Это мило, я думаю, и немного грустно. Я никогда ни в кого не была влюблена, поэтому не знаю, как бы я себя чувствовала если бы моя вторая половинка ушла из жизни, и как бы я отнеслась к появлению женщины в жизни моего мужчины после моей смерти, даже если и в мыслях, тоже не известно. Может быть, его жена ужасно ревновала бы, если бы узнала, и это часть того, почему он так уверен, что не хочет больше пробовать. А может, он просто не хочет рисковать, чтобы ему не причинили такую боль еще раз.
Я понимаю, как можно бояться боли, эмоциональной или физической, настолько, что никогда не захочешь рисковать, чтобы испытать ее снова. Именно поэтому сейчас я кутаюсь в кардиган на диване, хотя в этой комнате достаточно тепло, чтобы я могла прекрасно чувствовать себя в одной лишь футболке. Почему я чувствую облегчение от того, что единственный мужчина, к которому я испытываю искру желания с тех пор, настолько закрыт для меня, что нет никаких шансов столкнуться с тем, что я чувствую по отношению к нему, кроме этой искры.
— Я очень счастлива здесь, — честно говорю я ему, делая еще один глоток вина. — Я рада, что встретила тебя тем утром. Мне бы и в голову не пришло пытаться найти что-то подобное самостоятельно.
— Не так много женщин в твоем положении имеют такую возможность. Но я думаю, что большинство из них не против выйти замуж. А может, и нет. — Габриэль пожимает плечами. — Я не буду притворяться, что знаю их мысли. А вся система браков по расчету, на мой взгляд, архаична.
— Мой отец с тобой не согласился бы, — язвительно говорю я, качая головой. — Думаю, многие другие отцы тоже. Все они считают, что это одна из основ нашего образа жизни. Особенно для таких мужчин, как мой отец, которые хотят подняться выше. Выдать замуж меня за влиятельного человека — единственный способ сделать это.
— Ну, мы будем откладывать это так долго, как только сможем. — Габриэль улыбается, наклоняет свой бокал с вином в мою сторону и делает еще один глоток. Я тоже пью, и чувствую, как вино начинает согревать меня, отчего мой кардиган становится немного неудобным. Я рискую и чуть-чуть приподнимаю его над запястьями. Взгляд Габриэля не сразу останавливается на оголенных участках кожи, и мне становится легче.
Ты не в викторианском романе, напоминаю я себе. Он нормальный мужчина. Он не сойдет с ума от вида твоих запястий. Ты могла бы сидеть здесь без кардигана, и все было бы в порядке. Но от одной мысли о том, чтобы снять его, у меня сводит живот, а по рукам бегут неприятные мурашки. Он ощущается как броня, как будто я слишком уязвима без него.