Порочное влечение
Шрифт:
— Ты не можешь ходить в таком виде по улице! Это… вульгарно! — не сдавалась она. Я же только усмехнулась, услышав из уст девушки, ходящей летом в шортах, прикрывающих едва ли пол задницы и надевающей под одежду соски на присосках, чтобы привлечь побольше парней, словно «вульгарно». — У тебя нет телефона и денег!
В этот момент я просунула руку под платье в лиф, доставая оттуда телефон и все деньги из кошелька. Урок из детского дома номер два — никогда не оставляйте ценные вещи без присмотра.
Услышав, как девушка громко выругалась, я победно улыбнулась, поняв, что победила.
— Береги обувь! — вставила свои пять копеек
Радостная я выбежала из основного холла на улицу и буквально замерла на пороге. Мало того, что уже стемнело, так еще и здорово похолодало! Но назад пути не было — девичья гордость не давала признать себя неправой и тем более поддаться чьему-то дурному влиянию. Так что, шаг за шагом, я дотряслась до остановки автобуса. Просидев около часа впустую, решила пройтись до следующей остановки пешком, но стоило мне очутиться на приличном расстоянии, как нужный автобус приехал, набился до отвала и не стал реагировать на мои отчаянные попытки его остановить.
— Черт… Неужели 145 уже уехал?! — простонала задыхающаяся девушка, прямо мне в лицо, которая, так же как и я, не успела вовремя добежать, — Эти частники появляются тут раз в час!
Решив не ждать у моря погоды, пошла пешком, так как на автобусе мне было ехать тридцать пять минут, за полтора часа я бы прекрасно доковыляла своим ходом, еще и деньги сэкономила. По пути я ловила на себе изучающие взгляды, которые больше пугали, чем нравились. И, только услышав громкую и нецензурную ругань на одной из улиц, я замедлила шаг потому, что хотела измерить масштабы «катастрофы» и, если там летят перья, то просто обойду их через другую улицу.
— Блядь… Ну я же извинился! — худой рослый парень ударил о каменную стену кулаком и заматерился с новой силой. Я выглянула из проулка и заметила для себя, что место, где ругались пожилой мужчина и парень, является черным выходом из самого крутого и пафосного клуба города — «Кашемир». Мне было не видно лица парня, но пожилого мужчину я могла разглядеть хорошо: полный, в черном костюме, который наверняка стоил целое состояние, его русые волосы были настолько короткие, что небольшая лысина на темечке почти не бросалась в глаза, а вот большие складки на шее — пожалуйста. — Какого хуя ты от меня хочешь? Думаешь, я тут на колени перед тобой встану?
Освещение в проулке дало мне возможность увидеть, как пожилой мужчина довольно усмехнулся, оценивающе осматривая парня, словно перед ним товар, мебель, стена, но никак не человек. Его лицо было мертвым, холодным, пугающим… Потому что не может живой человек иметь такое каменное, ничего не выражающее лицо. Даже улыбка показалась мне какой-то искусственной.
— Надо будет — встанешь на колени! — так же беэмоционально заметил он. В его голосе было столько стали и власти, что я сама уже была готова стать перед ним на колени и сделать все, что он скажет, лишь бы тот не обращал свой гнев против меня… Тогда я еще подумала, что быть врагом такого человека не только плохо и неприятно, но еще и опасно! — А пока поживи своим умом и пойми, что деньги не растут на дереве, а папа не вечно будет твоей кормушкой.
— Батя, ну ты че… Мы же все уже порешали… — пытался перевести все в шутку парень и, засунув руки в карманы джинсов, неловко пожал худощавыми плечами. Видно было, что этот «сын» не испытывает никаких угрызений совести и это сразу вызвало у меня к нему лютую неприязнь. — Я обещаю тебе вернуться в Вашингтонский
— Нет! — жестко прервал его мужчина и сделал выпад в его сторону, гневно вытянув палец вперед, — Мне надоело быть спонсором твоего универа! Ты обещаешь мне снова и снова, а потом я трачу кучу бабла, чтобы вытянуть тебя из этого говна. Я устал. Мне надоело. Я не буду больше уважать тебя только за то, что ты — мой сын. Докажи мне, что ты достоин этого. Перестань быть ничтожным существом!
— Батя, я обещаю тебе исправиться! — прочеканил парень и, видимо, не только мне эти слова показались лживыми до мозга костей. Кажется, он принимал своего папу за круглого идиота.
«Никогда не верь парням с длинными волосами!» — как мантру повторяла мне Таня, но я только посмеивалась, даже не представляя, как сильно она права… Волосы парня были настолько длинными, что легко собирались в косу.
Сперва пожилой мужчина обессиленно опустил руку, словно понимая, что тут дело пустое, а затем резко ее поднял и вмазал сыну по лицу с такой силой, что парень отлетел и, ударившись о бетонную стену, повалился на землю.
Мужчина снова вытянул руку вперед, но, не успев ничего сделать и сказать, потянулся к телефону, который зазвонил в самый «подходящий» момент:
— Шаворский! — холодно и по-деловому уведомил он собеседника, а затем кивнул каким-то своим мыслям и быстро засеменил к двери, видимо, ведущей в клуб, — Скажи «Privat», чтобы не смели начинать совещание без меня. Пока у МЕНЯ полный пакет акций, пусть засунут свой договор себе…
Дальше я не услышала, так как дверь с грохотом захлопнулась, а парень, все еще сидящий на земле, громко застонал то ли от душевной, то ли от физической боли. Внутри началась борьба: подойти и помочь или бежать, пока меня никто не увидел. Эти сумбурные мысли так сильно захлестнули сознание, что я буквально пропустила как дверь из «Кашемира» открылась, выпустив на свет миловидную блондиночку с хищным взглядом. Она прекрасно знала, что парень сидит тут, более того, я видела, как она обрадовалась его немощному состоянию.
— Роберт! Зайка, что с тобой? — вмиг сменив улыбку на обеспокоенность, она обратила внимание парня на себя.
— Жанна, что ты тут делаешь? — понуро спросил он и повернулся так, что мне стало видно его лицо: оно не было хищным и отталкивающим, как у отца, а скорее слишком красивым и ухоженным для мужчины. Еще мне показалось, что его брови слишком черные, а контур густой бороды слишком четкий — он наверняка в салоны ходит чаще, чем Таня с Вероникой на дискотеки, — Проваливай. Я тебе все сказал еще в машине.
Мне было не видно лица девушки, но, судя по тому как она передернулась, эти слова ее задели. Тем не менее, она помогла ему встать, а потом так резко, что ни я, ни Роберт не успели среагировать, прижала его к стене и что-то тихо прошептала на ухо.
Роберт сначала презрительно закатил глаза, но, когда рука Жанны медленно поползла вниз по его рубашке и крепко схватила за бугорок в джинсах, он, сдаваясь, простонал и кивнул ей. Оглянувшись по сторонам и не увидев ничего и никого (так как я пригнулась, спрятавшись за мусорным баком), девушка тут же встала на колени. Мне было не видно, что она делает, но то, как Роберт вцепился в ее волосы и принялся насаживать ее голову на себя, было ясно без слов. Его глаза были закрыты, казалось, что сейчас он уязвимее всего. И самое ужасное, что я для себя отметила, — между этими людьми не было никакой химии.