Порочные ангелы

Халле Карина

— Ну? — спрашивает он, проводя пальцем по моим губам.

Я чувствую свой запах на его пальцах. Так пахнем мы вместе: хорошая девочка и плохой мужчина, пленница и похититель.

Прочищаю горло.

— Ну, — повторяю я, наконец, обнаружив голос.

Мой мир все еще окрашен в миллион головокружительных цветов от того оргазма.

— Ну а теперь мы пойдем в мою комнату, — произносит он спокойно. — И повторим все это снова.

— Так скоро? — удивленно моргаю.

— Я предупреждал, — отвечает он с ухмылкой.

Верно. Однако я думала, что после произошедшего мне придется вернуться в свою комнату

и сидеть там в одиночестве. Вчера я этого не хотела, но сейчас мне это нужно. Мне нужно время, чтобы отстраниться от бушующих гормонов и посмотреть на произошедшее со стороны. Мне нужно подумать о той власти, которой я теперь обладаю, и том, как ее удержать, особенно теперь, когда я знаю, что секс со мной — слабость Хавьера.

Однако в этот момент он подхватывает меня на руки и несет в свою спальню, и я понимаю, что и он является моей слабостью.

Думаю, мы еще не закончили разрушать друг друга.

Глава 17

Хавьер

Я проснулся с сухостью во рту и головной болью. У меня было похмелье, что случалось со мной нечасто. Я редко напивался — в этом бизнесе это невозможно, не тогда, когда ты находился на самом верху.

Но вчера я был другим человеком. Я стал человеком, порабощенным стыдом. Не за то, что сделал с Франко. Я не чувствовал ни отвращения, ни сожаления о том, что мучил этого человека. Даже когда он умолял меня остановиться, а я вынул свой член и помочился на его зияющие раны, я ничуть не расстроился из-за этого.

Нет, мне было стыдно за Луизу, за то, что не смог защитить ее, и за то, что нарушил свое обещание. Я никогда не давал их напрасно. Всегда имел в виду то, что говорил. Какой бы сильной она ни была, я знал, что под всей этой бравадой скрывается хрупкая оболочка, которая может треснуть при самых неблагоприятных обстоятельствах. Все это время я хотел сломить ее, и единственный способ сделать это — оказалось, совершить то, что я никогда бы не заставил себя сделать.

Наверное, это что-то говорит обо мне, что у меня есть предел моей безжалостности. Но если бы у меня не было своей морали и своего кодекса, то у кого бы они были? Кто-то должен был подавать пример.

Я перевернулся на спину и увидел Луизу, которая спала рядом со мной, почти свесившись с края кровати, спиной ко мне. На ней была одна из моих рубашек, слишком большая на ее маленькой фигуре, но я не мог вспомнить почему. Возможно, потому что она выглядела чертовски сексуально.

Она, казалось, была в глубоком сне, ее плечи поднимались и опускались, волосы рассыпались по наволочке. Часть меня жаждала протянуть руку и почувствовать их между пальцами, разбудить ее, поцеловав в плечо. Но я должен был держать эти желания при себе. Я был удивлен, что вообще позволил ей спать в моей постели и не отправил ее обратно в ее комнату.

Воспоминания о том, как я трахал ее на столе, сменились несколькими заходами в постели. Вот почему я не отослал ее.

На самом деле, я совершил ошибку. Огромную ошибку. Я не должен был поддаваться ей. Не должен был целовать ее, не должен был трахать ее. Я знал, что это опасный путь для меня, позволить себе близость с ней, быть внутри нее.

Смотреть, как она кончает, когда я глубоко похоронен в ее киске, было похоже на религиозный опыт, и это воспламеняло мою преданность. Это подстегнуло зависимость и сделало меня ненасытным в ожидании следующей порции. Это было в моей природе — жаждать секса, как жаждут воды, и я слишком хорошо знал, как жажда может разрушить даже самые надежные планы.

Я выдохнул через нос, пытаясь сосредоточиться на плане, а не на ней. Нет ничего плохого в том, что мужчина занимается сексом с женщиной, которая находится в его распоряжении, при условии, что в конце он сможет от нее избавиться. От меня ожидалось, что я буду использовать Луизу всеми возможными способами. С большинством пленников обращались гораздо хуже. Осложнение наступит в конце недели, когда она, так или иначе, уйдет.

Но я просто не мог заставить себя думать об этом, о тяжелом выборе, который предстояло сделать. Я должен был верить, что поступлю наилучшим образом для себя и своего картеля. Сделаю правильный выбор, каким бы безжалостным он ни был. Должен был поверить в это и отпустить ситуацию. Дилемма будет решена тогда и только тогда. До тех пор, пока ее дни не истекут и Сальвадор не сделает свой звонок, я буду делать вид, что Луиза находится здесь при других обстоятельствах.

Я собирался извлечь из этого максимум пользы.

Осторожно поднялся с кровати, не желая ее будить, и направился в ванную. Я включил свет и недолго любовался своим обнаженным отражением в зеркале. Хотя я занимался боксом, чтобы победить любого соперника — однажды я проиграл бой и больше не собирался этого делать — я также делал это, чтобы мое тело выглядело как можно лучше. Судя по голодному взгляду Луизы вчера вечером, это не осталось незамеченным.

Я почистил зубы, прополоскал рот и решил принять ванну, включив гидромассаж. Мои конечности болели не только от секса, но и от того, что я делал с Франко. Натирание клитора до оргазма и отпиливание чьей-то ноги, казалось, задействовали одни и те же мышцы.

Вскоре раздался стук в дверь ванной.

— Да? — отозвался я, поворачивая голову, чтобы посмотреть.

Дверь открылась, и Луиза просунула голову внутрь. Увидев меня в ванной, она покраснела, но не ушла.

— Извини, — сказала она.

Я улыбнулся ее смущению.

— Не извиняйся, — я похлопал по бортику ванны. — Иди сюда.

Она прошмыгнула по плитке в моей льняной рубашке, и пристроила свою упругую попку рядом со мной. Она посмотрела вниз в ванну и быстро отвернулась, на ее губах появилась небольшая улыбка. По очевидным причинам — в основном из-за вида — у меня уже была эрекция, кончик моего члена торчал из движущейся воды.

— Как тебе спалось? — спросил я, моя влажная рука ласкала ее голые ноги. Я наблюдал за тем, как по ее коже бегут мурашки.

— На удивление хорошо, — сказала она.

— Это не должно удивлять. Я измотал тебя.

Ее взгляд стал мягким и удерживал мой на протяжении, как мне показалось, бесконечного количества времени.

— Да. Это так.

Я кивнул на воду — ну, на свою эрекцию — и провел рукой по поверхности.

— Давай, присоединяйся ко мне. — Она поджала губы, казалось, раздумывая над этим, но потом покачала головой. Я усмехнулся. — Это был приказ, а не предложение.