Порочные Фейри
Шрифт:
Она отпустила Элис, которая покраснела сильнее, чем я когда-либо видел, а ее глаза сияли от счастья. Мамины глаза метнулись ко мне. — Что ты все еще здесь делаешь? Иди переоденься, Dolce Drago!
— Прости, мама, — я усмехнулся, поспешил вернуться в дом и направился наверх в свою комнату. Вскоре я надел свежую белую рубашку и побежал вниз, чтобы как можно быстрее присоединиться к вечеринке.
Толпа собралась в беседке, и я направился внутрь, получая хлопки по плечу и пожелания дня рождения от всех членов моей семьи. Огромный торт стоял с одной стороны стола, заваленного подарками.
Элис и Леон стояли среди моей семьи, болтая с дядей Джино, который был размером с лошадь и держал тарелку с пирожными в одной руке и бокал вина в другой.
Я подошел к маме, и она протянула мне большой нож для торта, заглушая толпу и оркестр.
— Сегодня моему маленькому Drago исполнилось двадцать лет, — сказала мама, уже практически рыдая от гордости. Все начали хлопать, и я улыбнулся, опустив руки на плечи мамы.
— Речь! — воскликнул дядя Джино, покачиваясь и потягивая из своего огромного бокала вино.
Кто-то бросил мне микрофон, и я поймал его в последнюю секунду под аплодисменты. Я поднес микрофон к губам, решив говорить от души.
— То, что вы все здесь сегодня собрались, значит для меня многое, — начал я, и в глубине толпы раздалось несколько аплодисментов. — Это был тяжелый год. Слишком много людей, которых сегодня здесь нет. Некоторые покинули нас, причинили нам боль… но сегодня мы не будем говорить о них. Давайте вспомним тех, кто отдал свои жизни за Клан, за наш дом, нашу свободу, нашу семью!
Все подняли бокалы, а несколько моих кузин бросились вперед, чтобы вложить золотые чаши с шампанским в мои и мамины руки. Я сделал маме такую же, как у меня, но у нее вокруг основания было кольцо из рубинов.
Я опрокинул шампанское, глотая его, пока пузырьки шипели на языке. Когда я опустил кубок, я обнаружил, что Волки пришли в восторг, громко завывая и обнимая друг друга.
Мама начала поздравлять меня с днем рождения, и я снисходительно улыбнулся, когда весь Клан запел во всю мощь своих легких. Когда все закончили, они зааплодировали, и я отвесил дразнящий поклон, прежде чем поднять огромный нож, который ждал меня, чтобы разрезать торт.
— Давайте есть! — я отрезал огромный кусок и положил его на тарелку для мамы, а Волки завыли на луну и бросились вперед за куском.
Слезы скопились в ее глазах, когда она взяла его, а затем наклонилась, чтобы поцеловать меня в обе щеки. — Sono cos`i orgoglioso di te, ragazzo mio (п.п. Я так горжусь тобой, мой мальчик). Твой отец сегодня улыбается тебе со звезд.
Мое сердце сжалось при упоминании об отце, и я крепко обнял маму, наши разбитые сердца обрели целостность друг в друге.
Моя кузина Анжела вскоре взяла на себя обязанность
Я искал Розали в толпе. Я не видел ее с обеда сегодня днем. Когда Рори приехал, она исчезла, но это было не похоже на нее. Пропускать вечеринку.
После того как мы съели наш торт, я оставил Леона и Элис танцевать, а сам выскользнул из беседки, чтобы поискать ее. Я заметила Роари возле стола с едой, окруженного кучей моих кузин. Он пытался добраться до еды, но каждый раз, когда он двигался, они сжимали вокруг него круг, не давая ему освободиться.
— Cuginas! (п.п. Кузины!) — рявкнул я. — Идите танцевать, дайте бедняге поесть.
Они захихикали, убегая, несколько из них завывали, когда мчались в беседку, присоединяясь к вечеринке.
— Прости, брат, — сказал я с ухмылкой, когда Роари начал наполнять тарелку.
— Я не использую на них свою Харизму, — поклялся он.
— Я тебе доверяю, — сказал я с широкой улыбкой. Мои кузины годами пытались найти себе мужа-льва, и они с Леоном всегда были окружены ими на подобных мероприятиях.
Позади меня послышался звук открываемой двери, и я повернулся к зимнему саду, мои брови изогнулись дугой, когда я увидел там Розали. Она была одета в потрясающее маленькое розовое платье, которое облегало ее бедра. Лицо было покрыто легким макияжем и нежной помадой в тон платью. Ее длинные темные волосы были наполовину убраны наверх, а в глазах был намек на уязвимость, которую я никогда не видел в ней раньше. Но самое главное, я никогда раньше не видел ее в платье. Мама бесчисленное количество раз пыталась приучить ее носить женственную одежду, покупала ей всевозможные модные платья, но Роза всегда отказывалась. Даже в прошлом месяце, в день рождения малыша Луки, ее компромиссом был комбинезон.
Она выглядела более взрослой, как Альфа, которой она становилась.
— Dal sole, — вздохнул я. — Ты прекрасно выглядишь, Роза.
Она двинулась по лужайке, и я понял, что она надела танкетки, которые делали ее выше, чем обычно. Она шла в них так, словно делала это тысячу раз.
— У тебя же сегодня день рождения, — она пожала плечами, но ее взгляд переместился через мое плечо, и я повернулся, обнаружив, что Роари наблюдает за ней с ухмылкой.
— Очень симпатичный маленький щеночек, — поддразнил он, прежде чем вернуться к еде.
Я взглянул на Розали, которая практически сияла от непринужденной похвалы, и понимающе поднял бровь. Она поджала губы, придав мне выражение, которое говорило: если ты скажешь хоть слово, я тебя выпотрошу.
Я ничего не сказал, но не смог сдержать ухмылку, протягивая ей руку. — Пойдем потанцуем, cugina.
Я наклонился к ее уху, когда мы отошли достаточно далеко от Роари, и прошептал: — Ты слишком молода для этого leone, Роза. Он на десять лет старше тебя.
Она зашипела, пытаясь вырвать у меня руку, но я не отпустил ее. — Я не понимаю, о чем ты говоришь.