Порочные инстинкты

Райт Сюзанна

Что, по мнению Маркуса, эгоистично. Но, возможно, Ник это делал подсознательно. Парень просто заботился о сестре.

Рони, не думавшая о таком раньше, шумно выдохнула.

– Ладно, полагаю, в этом есть толк. Тогда почему мама такая?

– Всё просто: она знает, что ты доминантнее её.
– Он ласково водил пальцем вокруг её пупка, наслаждаясь тем, как подрагивала Рони.
– Уверен, твоя волчица неудобно себя чувствует в окружении более властных женщин, и инстинкт велит уложить их всех, чтобы они поняли иерархию и не стали тебе угрожать. Такое относится к любой альфа-самке. Кэти не хочет становиться

ниже в иерархии. Гордыня.

Вот чёрт.

– Почему я раньше этого не замечала?
– она всегда считала себя умной и наблюдательной.

– Потому что они - твоя семья, такой херни от родных не ждёшь. Но в первую очередь, они - люди, а люди могут быть говном.

Судя по его голосу, в нём говорил личный опыт. Она не хотела углубляться в "безумный рассказ", но решила, что любопытство не порок.

– У тебя были такие же проблемы в семье?

– Да. С отцом.
– Он не стал уточнять, но ощутил, как они напряглась.
– Что-то не так?

– Ненавижу двойные стандарты.

– Между нами их нет.

– Ты много раз просил меня поделиться историей, но о своей умолчал. Я не говорю, что тебе нужно рассказывать всё, ведь понимаю, что есть то, чем ты делиться не хочешь и это нормально. Но если собираешься уклоняться хотя бы от расплывчатых рассказов, не проси меня больше делиться своим дерьмом.

– Рони, тебе всего-то надо было спросить. Как я уже говорил, есть то, о чём тебе лучше не знать, всё же остальное я расскажу, только спроси.

Ага, теперь она поняла, что он делал. Маркус втягивал её в разговор, а не просто давал возможность отвечать на её вопросы. Хитрый ублюдок.

– Ладно. Твой отец всегда таким был?

– Всё изменилось примерно тогда, когда я впервые перекинулся. Но мы не ругались, пока мне не стукнуло пятнадцать.
– Хотя, на самом деле, они никогда не ладили.

– А почему?
– прорычала она, потому что он намеренно говорил поверхностно.

– Я решил уйти с Треем.
– Решение изгнать Трея приняли после того, как тот победил отца на дуэли, тогда стая раскололась надвое. Многие ушли с Треем, чтобы создать собственную стаю. Так появилась стая Феникса.

– Твой отец хотел, чтобы ты остался?

– На самом деле, нет. Когда произошёл раскол, мои родители решили переехать в стаю тётки. Но я решил уйти с Треем, моему отцу это не понравилось, и он решил надавить на меня, приказав сделать так, как хотел. Но ничего не вышло, и он понял, что я сильнее его.

По мнению Маркуса, если бы он остался - потерял бы рассудок.

– Эту новость он тоже принял не очень хорошо?
– уточнила она.

– Нет. Я уже давно об этом знал и, думаю, отец тоже догадывался, но тот день всё подтвердил.

– Ты говорил о сёстрах. Они тоже не ушли с родителями?

– У меня три сестры. Старшие. И к тому моменту, каждую взял в пару волк из других стай.

– Сейчас с твоим отцом всё в порядке?
– Она хотела спросить, был ли он тем жестоким мудаком, о котором рассказывал Ник, но такое рассказывают добровольно, а не расспросами.

– Нет.
– Даже учитывая, что отец спокойно перенёс новость о доминантности Маркуса, между ними всегда были напряжённые отношения.
– Мы никогда не были близки, он очень суровый. А ещё безумно гордый доминант, который

всю сознательную жизнь был главой стражей. То, что его сын сильнее - задело гордость.

– Ну, тогда понятно.
– Она кивнула, понимая этого волка.

Маркус нахмурил лоб.

– Что?

– То, почему ты скрываешь уровень своего доминирования. Ты так долго это делал, защищая гордость отца, что это стало частью твоей личности. К тому же, ты не боишься вызова, и неудивительно, что ты такой, какой есть.

Маркус минуту над этим подумал.

– Возможно, ты права.

Она фыркнула.

– Конечно, права.
– Он усмехнулся ей в плечо и поцеловал его.

Когда Рони стала вырисовывать узоры пальцем на его руке, Маркус удовлетворённо закрыл глаза. Но когда Рони задела шрам от следов когтей, замерла и отдернула руку, словно была ребёнком, пойманным за кражей печенья из банки.

– Извини.

– Тебе не нужно извиняться. Меня не сломает, если ты коснёшься шрама.
– И он очень желал её ласк, но Рони не собиралась продолжать.
– Тебе легче станет, если я расскажу откуда шрам?
– Не дав ей ответить, он рассказал: - Когда наша прежняя стая распалась, и мы ушли с Треем, с нами ушёл кое-кто ещё. Мама Трея, Луиза. Она бросила пару, чтобы поддержать Трея. Кто-то может пережить расставание с парой, но она... оказалась не так сильна. Для неё и волчицы разлука стала каторгой. Она сошла с ума. Нацелилась на меня... Трей перегрыз ей горло.
– Чёрт, Рони не ожидала такого. Она думала, что это один из "сувениров" после побоев отца... если такие вообще были.
– Не думай, что я погряз в этом или у меня руки опустились. Нет. Её невозможно было контролировать. Она одичала, а из такого состояния не возвращаются. Но мне ненавистно, что я вмешался и поставил Трея в такое положение, хотя Трей постоянно повторяет, что так и так вмешался бы.
– Он прикусил мочку её уха, жаждая физического контакта. И словно ощутив это, она погладила его по плечу.
– Я никогда не хотел быть стражем. Как и ты, я не хотел вести или быть ведомым. Но пошёл на этот пост, потому что Трей попросил.
– Он заправил локон волос ей за ухо.
– Видишь? Мы похожи в этом. Оба стараемся искупить то, в чем нет нашей вины.

– Полагаю, так и есть.

Он лизнул её новую метку, которая необъяснимо манила его.

– Я чувствую, что твоя волчица спокойна. А мой волк хочет с ней поиграть.
– Его зверь чувствовал, что волчица Рони заинтересована в играх.

– Ты хочешь сказать, он хочет "взобраться" на неё?
– Рони хихикала.

Маркус порочно улыбнулся.

– И это тоже.

Волчица не возражала. На самом деле, даже настаивала, и это серьёзно беспокоило.

– Я опасаюсь позволять им бегать.

– Почему?

– Моя волчица может быть игривой. Но она агрессивная, когда идёт за тем, чего хочет.

Маркус легко прочитал между строк.

– Думаешь, она поставит метку моему волку?

– Знаю, что она его отметит.
– Если оборотень поставил метку человеку в человеческом обличье - это не серьёзно. Человеку нормально, а внутренний зверь мог бы даже одобрить. Но в облике животного, многие оборотни не хотели быть отмеченными никем, кроме истинных пар. А волчица Рони была без ума от Маркуса Фуллера.