Порочные намерения

Джойс Лидия

— А теперь, — сказал он, беря у нее бокал, — давайте поговорим.

Глава 6

Лорд Варкур отвел Эм к низкому дивану, стоящему перед камином. Она не противилась. Она понимала, что по крайней мере сейчас избежала прямой угрозы насилия. Трюком с ножом она потрясла его и заставила сбросить маску, хотя она не собиралась разбираться слишком тщательно, до какой степени то был на

самом деле трюк. Когда нож разрезал ее плоть, она испытала своего рода экзальтацию…

Она отогнала эту мысль, отдавшись тупой пульсации в раненой руке. В этом не было хотя бы никакого безрассудства. Она выбрала жизнь, и она не собиралась менять свой выбор.

Она села, повинуясь взмаху его руки, и он стал над ней, его мощная фигура вырисовывалась силуэтом на фоне огня в камине, золотившего его темно-каштановые волосы красными отсветами. Сердце у нее забилось немного быстрее при воспоминании о том, что эта крепкая грудь прижималась к ее груди, его губы наслаждались ее губами…

Она ощущала похоть в его теле, одно соитие не могло удовлетворить его, но его дух напряженно стремился к чему-то. У каждого есть слабое место, над которым он не властен, и его слабое место было именно здесь. Единственное, что можно сделать, — выяснить, что это такое, и заставить его поверить, что она может удовлетворить его, и тогда он покорится ей так же, как покорилась его мать. Сначала нужно нанести удар в самую очевидную точку и нащупать выход отсюда.

Но это было легче сказать, чем сделать.

— Я не верю, что вы убили вашего брата, — сказала она.

Она произнесла это быстро, смело и без всяких мистических ловушек. Она не знала, так ли это в действительности, но весьма возможно, что подобное утверждение, сделанное без всяких предисловий, заставит его прореагировать и эта реакция скажет больше, чем слова.

Он замер, и она попыталась прочесть выражение его лица.

— Вы были так любезны, что позволили моей матери думать иначе.

— Я действовала так, как будет лучше для меня, — сказала она грубо и в известном смысле лживо. — Вы бы хотели избавиться от меня. Если бы она заподозрила, что у вашей тревоги есть личная подоплека, она не позволила бы вам прогнать меня.

— И поэтому вы всячески питали ее сомнения. A у моей матери есть сомнения, которые можно подпитывать. — Его улыбка была жесткой и ироничной.

— Мне казалось, у нее есть много оснований верить, что смерть вашего брата была неслучайной, — спокойно заметила она. Это была ложь только наполовину. Леди Гамильтон действительно была убеждена в том, что в смерти ее старшего сына кто-то виноват, но сомневалась, что виноват ее младший сын. Впрочем, Эм совершенно не знала, кто этот кто-то.

— Нет. — Его ответ прозвучал тихо и яростно, и — как была уверена Эм — непроизвольно. — Когда я оставил Генри на берегу, он был еще жив. — Он оборвал

себя слишком поспешно. Он сообщил ей слишком много, слишком много выдал этими словами, и хотя он быстро сжал губы в жесткую линию, взять эти слова обратно уже было невозможно.

Она выиграла с первой попытки. Это оказалось до смешного легко, если здесь вообще было над чем смеяться. Его невиновность — если это было так — под со мнением, вот его слабое место. Значит, она неправильно судила о нем? Были ли его слова словами действительно невиновного человека или человека, которого гложет сознание своей вины? Вряд ли это имеет значение. Ему ненавистно то, что другие подозревают его. Этого знания достаточно, чтобы завладеть им.

Эм постаралась воспользоваться своим преимуществом.

— Она видела что-то, слышала что-то… — Голос ее замер, как если бы она подыскивала подходящие слова. Она знала, что она — человек презренный, человек, который извлекает выгоду из тайной боли и тоски других людей. Но у нее нет других средств, с которыми можно было бы прокладывать себе дорогу в этом мире. — Ваша мать хранит какую-то ужасную тайну, и эта тайна заставила ее сомневаться в вас все эти годы.

— Рассказывайте. — Резкость, с которой у него вырвались эти слова, потрясла его.

Тут Эм поняла, что она в действительности завладела им, хотя сам он еще не понимает этого. Она покачала головой:

— Я не знаю. И никогда не пыталась узнать. Это меня не касается.

— Я вам не верю. — Он шагнул ближе и встал, практически нависая над ней.

Она сказала, отчаянно пытаясь придать твердости своему голосу:

— Я сказала вам, что не играю в игру, которую вы могли бы проиграть. Меня не интересует, какие демоны были в вашем прошлом, и я не гоняюсь за ними.

— Тогда в какую игру вы играете? Кто ваш хозяин?

— У меня нет хозяина. — Она опасалась, что ей придется изобрести кого-то правдоподобного, и очень скоро, если понадобится направить лорда Варкура на ложный след. Ей нужно продержаться еще немного — если она скажет ему правду, он ей просто не поверит.

Лорд Варкур стиснул челюсти, и напряжение, исходившее от него, заставило ее внутренне сжаться.

— Зачем вы дали моей матери это ожерелье?

Теперь настало время пустить в ход самую отчаянную уловку — правду.

— Чтобы она поверила мне и поняла, что моя сила вполне реальна.

— А что это могло вам дать? Еще большую возможность отдалить мать от сына?

— Вы с таким же успехом могли бы винить меня в том, что я пытаюсь отдалить ее от луны, — сказала Эм напрямик. — Луна не больше отдалена от нее. Мои цели не имеют к вам никакого отношения. Единственное, к чему я стремлюсь, это обеспечить свое будущее.

— При помощи подарка, который стоит в пять раз больше, чем она могла бы дать вам, — сказал он.