Порочные насквозь

Блэк Шайла

– Гордон здесь, - добавила она.
– Он не работает в Сочельник и не разговаривает со своим братом, единственным, кто остался у него из родных.

– Какой несчастный придурок, - прокомментировал Калеб.

На его лице читался вопрос, как она могла так долго оставаться в браке с такой скотиной. Шарлотта знала, что если ей придется сделать все это снова, она найдет какой-нибудь другой способ поддержать своих детей. Вернется в школу, разобьется в лепешку, но найдет работу получше. Возможно, примет помощь родителей Эдуардо, которую они предлагали после его смерти. Тогда она была слишком напугана и горда, и обеспокоена

тем, как его богатая, влиятельная семья примет ее детей. Эти опасения были в значительной степени беспочвенны, и потому, что она была слишком напугана, чтобы задавать вопросы, она ушла в себя - и стала легкой добычей для Гордона.

Больше никакой канители. Она хотела начать эти праздники, сбросив лишний груз, и встретить более светлое будущее. Это подходящее время, чтобы оставить прошлое за бортом.

– Я скоро вернусь.
– Она открыла дверцу машины.

Прежде чем она успела выйти, Калеб остановил ее властным движением.

– Чтобы все прояснить. Ты не заходишь в дом, не позволяешь ему закрыть за собой дверь. Ты не будешь полагаться на сомнительное доверие.

Шарлотта кивнула. Они говорили о том, как сделать эту встречу безопасной. Ему не нравилось, что ей нужно сделать это, но он уважал это. Женщина наклонилась, чтобы поцеловать его.

– Он не поднимет на меня руку. Я не позволю загнать меня в угол. Вернусь через две минуты.

Он кивнул, резкие черты его лица заострились.

– А я буду наблюдать.

С легкой улыбкой, она вышла из машины и закрыла за собой дверь. Да, в конце концов, она могла бы осознать, что ей нужно это сделать, но Калеб... замечательный, сильный Калеб дал ей сил и дал понять, что ей нужно распрощаться с этой частью своего прошлого, и одновременно придал мужества, чтобы сделать это.

Поднявшись по длинной изогнутой дорожке, Шарлотта поняла, что ее живот сжался в спазме. Знакомое чувство пустоты поселилось в груди. Одна нога за другой. Когда она постучала в дверь, ей стало трудно дышать.

Гордон открыл через минуту, одетый в разношенные треники и грязную майку. Когда он увидел ее, выражение его лица превратилось в любопытное, почти злорадное.

Прислонившись к косяку, он ухмылялся.

– Поняла, наконец, что ошибалась? Неужели свекор Каты тоже понял, как ты бесполезна? И выбросил тебя из дома? Оооо, и это в канун Рождества.

– Нет, Гордон. На этот раз не ты управляешь разговором, а я, и ты будешь меня слушать. Я не хочу видеть тебя снова. Прекрати звонить мне на работу. Если ты случайно увидишь меня в общественном месте, проигнорируй. Я сделаю то же самое. Мне не интересно ничего, что вылетает из твоего мерзкого рта. Ты никогда не уважал меня в прошлом, но я требую, чтобы ты уважал эти пожелания.

– Зачем? Ради нашего сказочного будущего?
– поглумился он.

– Хотела бы я сказать, что это из-за того, что ты порядочный человек с добрым сердцем, но так как лучше тебя знаю, то скажу, что ты больше не в силах навредить мне. Когда-то я, возможно, была хрупкой, как из стекла, и ты мог разбить меня на осколки, если хотел. Теперь, я не позволю тебе раздавить меня. Ты никогда больше разобьешь меня на куски.

– Милая речь, сучка. Но я ей не верю. Ты по-прежнему все та же жалкая женщина, которая ковыляла по моей кухне и каждую ночь прижималась ко мне в ту же секунду, как я входил в дверь.
– Он посмотрел на нее. – Так тот тупой громила, с которым

ты была в прошлый раз, сказал, насколько он тебя ценит и что ты достаточно красивая, чтобы он тебя трахнул? Может, ты ему веришь? Чувствуешь себя сильной теперь, когда он шпилит тебя, тупая шлюха?

Его презрение разозлило Шарлотту, но не ранило. Гордон был как ребенок, который рвется в драку потому, что кто-то еще хочет игрушку, которую он выбросил. Он не мог причинить ей боль, больше нет.

– Нет, Калеб умеет любить. Он знает, как быть настоящим партнером. Он никогда бы не стал доводить меня до слез, только чтобы почувствовать себя мужчиной. Конечно же, я уверена, что это был просто твой способ компенсировать свой крошечный пенис. Но мне уже все равно. Я не буду говорить «всего хорошего», Гордон. Я не желаю тебе ничего хорошего. Вместо этого, я думаю, что просто скажу тебе «отъебись».

Она никогда в своей жизни не произносила это слово, и произнести его сейчас было так чертовски здорово. Словно освободиться. Шарлотта улыбнулась, разворачиваясь, чтобы уйти.

Гордон схватил ее за руку и дернул обратно. Со страшным рычанием и широко раскрытыми глазами маньяка, он схватил ее и поднял руку, словно собирался наотмашь ударить ее по лицу. Она испугалась. Шарлотта попыталась освободиться, но не могла вырваться. Вместо этого, она пнула его в голень, вырывая у него ругательство. Но он сжал ее крепче.

– Убери от нее руки прямо в эту чертову секунду, или я сделаю этому миру одолжение и прикончу тебя, - проворчал Калеб позади нее.

Гордон мгновенно отпустил ее. Затем оттолкнул, ухмыльнувшись, когда она споткнулась.

Калеб схватил ее и развернул к себе лицом. Знакомый уют его голубых глаз, его полный беспокойства взгляд успокоили ее.

– Я в порядке.

Он поцеловал ее в лоб.

– Иди в машину, Лотти.

– Давай пойдем вместе. Мне больше нечего сказать этой мрази.

– А мне есть, – он стиснул зубы.
– Подожди в машине.

– Но я уже сказала все, что хотела.

– А я нет. Гордон и я должны все прояснить, малышка. Иди.

«Осторожно», - сказала она беззвучно. Он кивнул и бережно подтолкнул рукой на пояснице.

Шарлотта не хотела оставлять Калеба наедине с Гордоном. Не то, чтобы она думала, что ее мужчина не способен защитить себя от этого подонка. Она больше волновалась, что Калеб не заметит подлых манипуляций Гордона, пока не станет слишком поздно. Но он уважал ее желания, подсказывал разум. Она не могла не ответить тем же.

Она ждала в машине, заламывая руки и наблюдая за ними немигающим взглядом. Они обменялись несколькими злыми словами, низкими, грозными голосами, но она ничего не могла услышать. Неожиданно Гордон побледнел и отступил назад. Калеб улыбнулся, отсалютовал ему одним пальцем и пошел обратно к машине.

Когда он запрыгнул в нее, она посмотрела на него, разинув рот.

– Что ты ему сказал?

Калеб просто усмехнулся, невероятно довольный.

– Давай просто скажем, что теперь он понимает, что если он снова побеспокоит тебя, то будет иметь дело со снайпером, двумя морскими котиками, бывшим армейским рейнджероом и бывшим сотрудником ЦРУ, которые будут готовы оборвать его ничтожную жизнь и спрятать тело так, что его никто никогда не сможет идентифицировать. И, может, я немного описал, как это произойдет. Всего лишь в нескольких словах. Ничего такого.