Порочный круг

Фирс Мари

Обычная хрущевка, ничем не примечательная стояла на отшибе, сбоку от нее простирался стеной сосновый лес. Похоже местные давненько облюбовали данную территорию, потому что среди стройных стволов я успела заметить разноцветные скамейки, а кое-где даже виднелись самодельные столы, скорее всего, предназначенные для игр в карты или домино.

Солнце постепенно опускалось за макушки сосен и, проводив его довольным взглядом, я улыбнулась. Предчувствие, что моя жизнь меняется с космической скоростью, никак не покидало меня. Я буквально осязала эти перемены, готовая принять их с распростертыми

объятиями.

Подъездная дверь, не обремененная домофоном, была распахнута настежь. Изнутри тянуло сыростью и смрадом, и прежде чем переступить порог, я боязливо топталась рядом. Но, все же пересилив страх темноты, сделала шаг, стараясь задержать дыхание.

Разрисованные стены, покрытые грибком под потолком, выглядели ужасно. Впечатление, что здесь давно не производили ремонт сменялось на стойкое желание принять душ сразу же, войдя в квартиру. Вонь и запах табака, казалось, проникали через поры в кожу настолько, что, наверное, до конца моих дней не перестанут раздражать обонятельные рецепторы.

Вбежав по ступенькам на третий этаж, я нашла глазами дверь с нужным мне номером и, нажав на кнопку звонка, начала ждать.

За стеной послышался стук каблучков, а в следующее мгновение дверь распахнулась, и я чуть не скатилась кубарем вниз от неожиданности.

Короткий черный пеньюар еле прикрывал большую грудь дамы, хотя, кажется, она и не пыталась ее скрыть. Босоножки на шпильке, золотистые локоны, что струились волнами, были идеально уложены, макияж, как по мне так слишком яркий для данного времени суток, накидывал хозяйке парочку лишних годков. Девушка кивнула и распахнула дверь шире, позволяя пройти. Я, волоча сумку, шагнула в узенькую прихожую, не переставая озираться.

– Значит, тебе необходимо жилье? – с места в карьер начала она.

– Точно.

– Надолго?

– Пока не знаю, – честно ответила я. – Надеюсь, что скоро найду работу, и тогда проблема с ночлегом будет решена.

– Все с тобой ясно, – окинув меня взглядом, усмехнулась она.

На вид ей было лет тридцать пять, хотя по голосу не скажешь. Он был слишком тонок и чист, словно кто-то в майском лесу играл на флейте мелодию, и я никак не могла собрать воедино образ, сложившийся в моей голове. Единственное, что мне удалось отметить сразу, так это ее изумрудные глаза, они были очень добры. Взгляд казался нежным, снисходительным и понимающим.

– Располагайся, – махнула она рукой, направляясь в комнату.

Я скинула верхнюю одежду и обувь и последовала за ней, поражаясь легкости, с которой она двигалась.

– Это твоя комната, за следующий месяц оплачено, так что можешь не торопиться с переездом.

– Мне бы не хотелось стеснять.

– Не стеснишь. Только по ночам не высовывайся из спальни, у меня иногда бывают гости, а они не любят излишнего внимания.

– Без проблем, – пообещала я, уж эту просьбу выполнить труда, особого не составит. Любопытство не являлось моей отличительной чертой, так что как, где и с кем проводит досуг хозяйка квартиры, мне искренне было чихать.

– Где тебя жизнь-то свела с Дорофеевым? На первый взгляд ты совершенно, – запнулась она, подбирая слова.

– Обычная? – усмехнулась я.

– Тихая, – кивнула девушка, – а он парень непростой. Догадываюсь, что познакомились вы не в кино, – махнула рукой хозяйка, ехидно улыбнувшись.

– Он меня подбросил до города, – ответила я вполне искренне.

– Меня тоже когда-то подвез, – выдохнула она, одергивая халатик. – Что ж устраивайся, не буду мешать. Кстати, забыли познакомиться, – всплеснула блондинка руками, – Евгения, но чаще меня зовут Ева!

– Ева?! – изумилась я такому сокращению от полного имени. – Меня Эмилия!

– Ого, красиво. Настоящее или псевдоним?

– Настоящее, – улыбнулась я, проведя рукой по столешнице письменного стола, что стоял у стены.

– Ладно, потом пообщаемся. Отдыхай с дороги, а я пошла готовиться к вечеру. И не забудь – ночами не блуди!

Я утвердительно кивнула и принялась осматриваться. Обычная комната с ковром на стене, выкрашенными белой краской подоконниками и выгоревшими на солнце шторами. В углу стоял диван, рядом платяной шкаф, а у противоположной стены старенький письменный стол с поцарапанной столешницей. Аскетичная обстановка меня ни капли не смутила, и отбросив сумку в сторону, я завалилась на диван, прислушиваясь к скрипу пружин.

– Ми, – произнесла Евгения, заглянув в комнату.

Я повернула голову на ее голос и попыталась подняться.

– Лежи, – махнула она рукой, – просто хотела поинтересоваться у тебя. Ты с его женой-то виделась?

– С чьей? – округлила я глаза, не очень понимая о ком идет речь.

– С Андрюхиной! – уперла она руки в бока, дожидаясь пока я соображу.

– Нет, а надо?

– Дура, что ли. Не вздумай даже, вообще, лучше держись подальше. Меня бог свел раз, запомнила на всю жизнь! – скривила губы Евгения, демонстрируя, как ей неприятны эти воспоминания.

– Сильно досталось? – улыбнулась я, почему-то вся эта ситуация меня начинала веселить.

– Прилично. Она ж гадина налетела, как фурия, причем неожиданно. Но сейчас, если б мне встретилась эта ведьма, – процедила хозяйка, ударив кулаком в ладонь, – я б ей вернула должок.

– Интересная у тебя жизнь. – промычала я, подкладывая ладошку под щеку.

– Посмотрим, Ми, как с работой у тебя пойдет. А то может и твоя станет не менее интересна, – задумчиво изрекла Евгения, поправляя завязки на груди. – Девка ты молодая, если подкрасить, то и цены тебе не будет.

Вечер быстро подкрадывался к домам, набрасывая темный плед сверху. В вышине одна за одной начали зажигаться звезды, переливаясь в синеве. Я, поджав ноги, смотрела в окно и думала.

Столько событий стряслось за один день, да в нашей деревне за месяц может ничего и не произойти. Жизнь меняла картинки, как в калейдоскопе, серая грань превращалась в цветную, даря надежду на перемены.

Я с тоской взглянула на макушки сосен, и грусть растопленным воском разлилась в сердце. Внутри екнуло, стоило подумать о доме, об отце. Интересно он хоть заметил мое отсутствие или все еще никак не проспится?! Губы скривились в презрительной усмешке к прошлой жизни, но себя не обманешь. В душе я, конечно же, переживала и не за собственное будущее, а за то, что осталось, где-то там.