Порочный отбор

Тарасенко Алена

Так что мы могли мысленно общаться, воспользовавшись розовой помадой. Пока накрасили губы, пару раз слизали зелье. И оно, как бы, включало мысленную связь между нами. Одно плохо, обычно действие зелья было не столь продолжительным, как нам того бы хотелось. Час или два, не дольше этого.

Но сейчас, когда я не понимаю, что, вообще, происходит, этот час очень важен. Мы сможем обсудить все, не опасаясь быть подслушанными.

Я протянула Лине помаду, затем и сама воспользовалась ею. И произнесла вслух:

— Знаешь,

что-то мне нехорошо. Полежу еще, пожалуй. А потом ты мне расскажешь, что здесь происходило, пока я отдыхала.

Сестренка сделала вид, что обиделась на меня.

— Ну, как знаешь! — воскликнула она, выпячивая губы, как обиженное дитя.

— Но, так уж и быть, я посижу рядом с тобой, здесь, в кресле. Ты обычно не болеешь, Ева. Так что я начинаю волноваться.

И я сделала вид, что решила еще поспать. Легла на бок и отвернулась спиной к Линарии. Услышала, как сестренка вышла в гостиную и вернулась несколько минут спустя.

А далее началось наше мысленное общение. У нас было не больше часа-двух для того, чтобы все обсудить.

— Взяла книгу. Буду делать вид, что читаю, — произнесла Лина.

— Не забывай страницы переворачивать, — напомнила я.

Был уже случай. Один из учителей сетовал лорду Тарагасу на то, что его дочь за два часа занятия прочитала всего несколько страниц «Истории соседних королевств». А все то время, что должны были читать, мы мысленно обсуждали планы на ближайшее будущее. Тогда нам как раз позволили путешествовать. Но с охраной и в сопровождении одной ворчливой родственницы.

— Не забуду. У меня память совершенная! — возмутилась сестрица.

— Еще бы ты ею пользовалась, — ответила я, все еще надеясь, что однажды Линария, все же, включит мозг и приятно меня удивит.

— Не ворчи! Я влюбилась, чтоб ты знала! — радостно произнесла сестренка.

И на несколько мгновений я ощутила те чувства, которые в этот момент испытывала Лина.

— Это пятая твоя влюбленность за год? Или седьмая? — я сделала вид, что не помню.

— В этот раз все по-настоящему! — поспешила заверить Лина.

И я напряглась. Слишком много уверенности было в этой фразе. И еще, до меня, наконец, дошло, что не давало покоя в чувствах сидящей в кресле девушки.

Восхищение. Это раз. Обожание — два. Никогда, ни один мужчина не вызывал у нее подобной силы эмоций. Лина всегда была эгоисткой. И восхищалась она только собой. И чтобы вдруг эта девица так резко изменилась?

— Влюбилась в незнакомца в маске? — поинтересовалась я.

— Это был Эрисантиль Лоунерид. Уверена в этом!

Да, сестрица, если что-то вобьет себе в голову, переубедить ее и пытаться не стоит.

— И как ты поняла, что это наш жених?

Я специально намекнула Лине, что она здесь не единственная претендентка на Его Высочество. Есть еще две сотни таких же леди, жаждущих заполучить столь ценный приз.

Кстати, а мне

об этом откуда известно?

Хорошо, что Линария улавливает только те мысли, которые я ей посылаю.

— Он — само совершенство!

И вновь этот необъяснимый восторг.

— Лина, ты что-то пила?

Было однажды дело. Сестрица напилась на балу. И клялась мне, что влюблена в лорда Бериджера, нашего соседа и жениха собственной кузины. Когда я поинтересовалась, почему она в этом так уверена, сестренка призналась, что готова лицо расцарапать кузине за то, что она выйдет замуж раньше самой Лины. Где здесь любовь? Вот и я не поняла.

Так что с Линой все нужно перепроверять. Сначала на влияние алкоголя. Затем и другие варианты следовало рассмотреть.

— Нет, я не пила — возмутилась сестрица.

— Хорошо. Тогда давай обсудим все с самого начала. Я помню, мы были дома. Собрали вещи. Твой отец подарил мне сумку-артефакт. И мы должны были выезжать. На этом все. Проснулась от твоего голоса в незнакомой спальне. И ты говоришь, что мы на Отборе.

Кстати, я не помню, как мы сюда попали.

Сестрица молчит в ответ.

— Лина?

— И я не помню. Знаю, что мы выехали из дома и на следующий день оказались здесь. Потом спали, так как после телепортации нам стало плохо. И вполне возможно, что мы чего-то не помним. Но ранее такого не бывало.

— Да, вполне можно списать потерю памяти на последствия телепортации, — согласилась я.

— Но ты сомневаешься, — поняла сестренка.

— Что-то не так. Чувствую, а объяснить не могу, — ответила я, не скрывая.

Затем спросила:

— Что дальше было? Когда ты очнулась?

— О, Ева! Это было так неожиданно, но очень приятно! Я проснулась от поцелуя, — радостно поведала мне сестра.

Чертыхнулась я так, чтобы эта мысль не донеслась до Лины. Да, мне уже очень нравится этот Отбор!

— И кто же тебя разбудил столь удивительным способом? — полюбопытствовала я.

— А ты как думаешь? Везде охрана. Кто бы пустил в спальню леди постороннего мужчину? Это был Эрисантиль Лоунерид!

Логика сестры давно уже не вызывает удивления.

— Лина, принц — не единственный мужчина в этом замке. Если он здесь, то, уверена, прибыл со свитой. А правила мы вместе читали. Помнишь подписанный нами контракт?!

На память сестрица никогда не жаловалась. И, подстегиваемая моими намеками, видимо, принялась восстанавливать в памяти тот самый документ.

— Вот же лысый тролль! — выругалась сестра, до которой, видимо, хоть что-то начало доходить.

— Не один десяток лысых троллей! — поддержала я.

— Так нечестно! — возмутилась Лина.

— Интересно, а чего ты ожидала? Милая, при дворе о честности можно только мечтать. Помнишь книги, которые я тебе читала?

— Это все выдуманные истории, — не согласилась со мной сестра.