Порочный отчим
Шрифт:
“Грей” недоделанный возвращается. Да не один, а с какими-то отвратительными вещичками, которые сжимает в руках. Часть из них я уже видела в прошлый раз. Сейчас он вынес плеть и ошейник. А еще красный шарик, который вставляют в рот. Или… может ещё куда-то.
Арсений замирает посреди комнаты и, словно хвастаясь, вертит передо мной всем этим отвратительным добром.
— Нравятся игрушки? Хочешь поиграть?
— Безумно! — хлопаю в ладоши, подпрыгнув на месте. — Но сначала предлагаю
— Ух, ты какая горячая штучка! Ты мне нравишься всё больше и больше. Думаю, даже не придется тебя к утру наркотой шпиговать, чтобы ты всё забыла и никому ничего не вякнула.
Меня охватывает волной злости, но я кусаю кончик языка до крови, чтобы сдержать истинные эмоции. Вот значит почему на него еще ни одного уголовного дела не было заведено? Память стирает запрещёнными веществами…
Протягиваю тот самый стакан с виски и чокаюсь с ним своим:
— До дна!
Он выпивает.
Я быстро завожу какой-нибудь разговор, чтобы потянуть время до того, пока таблетка начнет действовать. Кажется, у меня получается. Удача улыбается! Он просто пьян и туповат… К лучшему, конечно же. Поэтому моё странное поведение не вызвало у недоноска подозрение.
— Сколько у тебя было партнёрш?
— Хм, — задумывается. — Вот всех и не сосчитаешь. Попросту не запоминаю имен.
Гнида!
С какой же простотой и воздушностью он об этом говорит. Так, словно девушки для него мусор.
— А партнеры считаются? — ехидно ухмыляется он.
— Что?
— Да, у меня были не только девушки… Представь себе. Я много, очень много всего попробовал в жизни, милаш.
— Ну так расскажи мне?
— Уверена?
— Я люблю слушать истории. Неприличные, гадкие сказочки.
— Ох, ну ладно, слушай…
Уже сто раз пожалела, о том, что попросила его об этом. Меня почти вырвало. Тогда я стала пропускать его диалог мимо ушей, концентрируясь на чем-то другом. Приятном... На Руслане.
Как он там? Может его бьют? В клетке как пес сидит, наверно и терпит издевательства, которому в морду плюют и палками в решетки тычут, а он не может никого цапнуть, только бросается оскалом на прутья, клацая зубами.
Арсений, оказывается, еще и гей.
Может он вообще гей!
А с девушками встречается лишь для того, чтобы их унижать.
Видимо, однажды, одна дама разбила ему сердце, может предала, и он стал мстить. Всем женщинам, которые попадались под руку, а потом месть превратилась в одержимость. Или урода в детстве недолюбили. Наслышана я о таких “Греях”. Много статей в интернете читала.
Я отмечаю, что взгляд Арсения становится ещё более пьяным, пустым и его пошатывает. Пора действовать!
— Покажи мне
— Пошли.
Сердце стучит в ушах, я начинаю нервничать сильней. Холодный пот бежит по спине. Хоть бы подействовала таблетка… Или мне придется стать его, блин, сабой. Жесть просто!
Он ведет меня в подвал. Становится в сто раз страшней, даже волосы на коже дыбом встают. Мы спускаемся вниз по лестнице, направляясь к какой-то темной и жуткой металлической двери без каких-либо опознавательных знаков.
— А вот и о-она, — Арсений не успевает открыть дверь.
Мудак падает лицом на стену и как раздавленный слизняк с тихим стоном сползает по ней вниз.
Бах.
Тяжелое тело рухнуло на бетон словно срубленное бревно.
— Черт! Наконец-то!
Я сама оседаю на полу, из-за того, что мои ноги подкосились, смахиваю холодную испарину со лба. Нахожу в себе силы встать на ноги, подойти к бесчувственному отморозку и как следует пнуть его в ребро. На всякий случай сую руку в карман и нащупываю шокер, если таблетка вдруг не возьмёт гада.
Пинаю его ещё раз — не дёргается. Лишь слышу тихое похрюкивание — урод захрапел.
Бегу наверх, сумку хватаю с дивана, вытаскиваю оттуда телефон и кричу в динамик, замечая, что вызов до сих пор идет и подруга, вероятно, всё слышала.
— Люба! Сюда дуй!
Подруга быстро отвечает.
— Бегу.
Полминуты, я впускаю Любу в коридор, плотно прикрываю за ней дверь, щелкая замком.
— Ну как?
— Почти в обморок грохнулась от страха.
— Получилось же?
— Да. Оказался тупее валенка.
— Значит я была во всем права! Это папочка за него диссертации пишет и защищает, а он лишь красиво играет на публику.
— Да уж, гнилее человека я еще в жизни не встречала.
— Ладно, у нас немного времени, пора!
— За дело!
Мы сбрасываем верхнюю одежду, остаемся в одном только белье, надеваем маски и спускаемся в подвал. Нас ждет непростая задача — втащить тело внутрь комнаты и сделать вульгарную фотосессию.
— Господи, тяжелый какой.
— Потерпи немного.
Пыхтим, кривимся, но в конце концов затаскиваем тушу Лебедева в эту жуткую дырищу. Швыряем на красную кровать с металлическими бортиками и нависаем над ним сверху, решая с чего бы начать.
Испытывая отвращение, полностью раздеваем неподвижное, спящее тело. В угол комнаты летят его шмотки: рубашка, штаны, трусы. Перед нами открывается густая поросль волос в паху и что-то, напоминающее крохотную сардельку.
— О, Господи, да у него член размером с мизинец, — я шокирована. — Ну теперь понятно, почему он такой урод.