Порочный Торн

Натали

Внутри у меня всё переворачивается, когда я смотрю на круг со свечами в каждой точке пентаграммы, которую нарисовала солью. Вероятно, это плохая идея. Крутя в руках тяжёлый металлический пентакль, я рассматриваю амулет, который бабушка сделала для меня на мой двадцать пятый день рождения. «Моё желание», сказала она тогда. Я должна им воспользоваться, когда буду готова узнать правду о прошлом своей души. Одно желание, одно заклинание, один ответ, в котором я отчаянно нуждаюсь. В центре круга — замысловатое

генеалогическое древо, которым я одержима с детства. Нам удалось проследить предков по линии семьи Гуд до Англии одна тысяча четырёхсотых годов, но мне нужно выяснить больше. Мне нужно знать, почему на сердце всегда пустота. Не у каждой ведьмы в моей семье есть прошлая жизнь, но бабушка всегда говорила, что я несу тяжёлое бремя, потому что моя душа стара. Я хранила этот амулет семь лет, не желая вынимать его и открывать ящик Пандоры. Боялась, что моя слабая магия разрушит заклинание. А ещё, вдруг мне не понравится то, что я выясню? Но этой ночью я должна это сделать. Бабушка дала мне амулет не просто так, и её не стало две недели назад. Это её последний подарок. Сейчас я не могу его игнорировать.

Сделав глубокий вдох, я одну за другой зажигаю свечи, запуская элементы в каждой точке. Затем ставлю пентакль на вершину генеалогического древа и произношу заклинание, которое дала мне бабушка.

— Искажённые жизни и души скрыты за гранью,

Потерянные воспоминания должны стать явью.

Открой разум и сердце навстречу истине,

Что доселе никто не мог в себе вынести.

После последнего слова комната погружается в тишину, и всё моё существо сдувается от осознания, что амулет не сработал.

— Ну, конечно же, — шепчу я, приняв истину положения вещей. — У меня нет специальных навыков. Она впустую потратила на меня свою магию. Как я могла оказаться настолько тупой? Глаза начало жечь от слёз и, кажется, вездесущая боль от смерти бабушки стала ещё сильнее.

Но затем пламя на пяти свечах разом гаснет, и я погружаюсь во тьму. В животе всё крутит от смеси страха и тревоги, а затем по комнате проносится завывающий ветер, хотя все окна закрыты. Волосы развеваются вокруг лица, от силы потока воздуха перехватывает дыхание, а затем тишина, и снова загорается каждая свеча. Ветер исчезает так же быстро, как и появился, и я остаюсь с колотящимся сердцем и тяжёлым дыханием, пентакль всё ещё лежит на том месте, куда я его положила. Талисман должен по-прежнему оставаться в центре круга. Тогда почему я ничего не вижу? Почему у меня по-прежнему нет ответов?

— Какого чёрта здесь происходит? — спрашивает моя сестра Трули, стоя у входа в наш маленький дом.

Я задуваю свечи и поднимаюсь на ноги.

— Не важно. Ничего не сработало.

Трули хватает талисман с центра круга.

— Ты испытала подарок бабушки. Неужели?

— Я слишком долго ждала. Теперь он бесполезен. Я всё испортила.

Трули пожала плечами и протянула пентакль.

— Не знаю. Ожерелье тяжёлое от магии. Думаю, у тебя что-то получилось.

Я беру цепочку и чувствую гул силы.

— Посмотрим. Я попробую снова, когда вернусь с бала.

Трули расплетает косу, удерживающую её густые светлые волосы, и скидывает сабо.

— Хотелось бы и мне иметь ген магии. Ты не представляешь, как я завидую, что ты можешь собираться со всем ковеном.

— В тебе есть немного магии.

Трули пожимает плечами. Затем играет бровями.

— Ты увидишь Киллиана. Он такой восхитительный.

Я закатила глаза.

Может Киллиан Уэйд и красавчик, но он не мой тип. И не важно, что хочется моему ковену, когда дело касается союза между ведьмами.

— Можешь отправить его ко мне, раз он тебе не интересен.

Я поборола смешок.

— Я обязательно ему передам. Вот только что-то мне подсказывает, что внимание Киллиана ни одна из нас не привлечёт.

— Да, ты права. Он ищет сильную ведьму. И это не я.

— Ты сильная по-своему.

Взгляд, который Трули бросает на меня, полон чистого раздражения.

— Не успокаивай меня. Я не знаю, что случилось с моей силой. У меня достаточно магии только чтобы использовать навык исцеления. Вот и всё. Ты можешь создавать штормы и прочее дерьмо.

Штормы и прочее дерьмо причинили мне больше неприятностей в прошлом.

— Мне бы хотелось быть нормальной. Я даже на работе не могу удержаться. Мне приходится продавать заклинания и кристаллы другим ведьмам. Не этим мне бы хотелось заниматься.

Трули улыбается с нежностью, которую мне нужно видеть.

— Мы всегда хотим то, что не можем получить.

Она учится на последнем курсе педиатрической ординатуры в Университете здоровья и науки штата Орегон в Портленде, и по усталости на её лице ясно, что Трули готова взять перерыв. Её поездка на учёбу долгая, но мы наслаждаемся тишиной нашего общего дома в лесу. Здесь нас вырастила бабушка. Никаких соседей, никакого шума, никто не увидит, если мы будем колдовать. Трули вытягивается на нашем уютном старом диване, и её стон признательности за идеально уложенные подушки вызывает у меня улыбку.

— Тяжёлый день?

— А когда было иначе? Не хочу говорить о работе. Какое заклинание дала тебе бабушка, что ты сотворила такое с гостиной? — Трули указывает на беспорядочно разбросанные повсюду бумаги.

Я и не знала, что ветер навёл в комнате беспорядок, а не только меня потрепал.

— Пыталась подключиться к своей прошлой жизни.

Прикусив нижнюю губу, я смотрю на генеалогическое древо.

— Бабушка всегда пыталась заставить меня заглянуть в душу чуть глубже.

Трули хмурится.

— Она никогда не говорила, что у меня была прошлая жизнь.

Я пожимаю плечами.

— Не думаю, что и у меня она была. Ритуал должен был сработать, не иссякни магия. — Я кладу руку на пентакль и знаю, что не права. Магия прямо здесь, внутри него.

— Может, стоит снова попробовать на балу? Собрать небольшой сгусток энергии со всех ковенов?

Не такая ужасная идея.

— Ты права. — Я присаживаюсь и собираю свечи и бумагу. — Давай, я наведу порядок, а потом мы сможем посидеть, посмотреть что-нибудь и выпить вина. Как думаешь?

Её губы растягиваются в улыбке.

— Ты так ко мне добра.

— Знаю.

Я убираю свечи в коробку и магией стираю круг из соли и пентаграмму. Затем с коробкой в руках начинаю подниматься в спальню. Ступеньки скрипят, старый дом постоянно даёт о себе знать, когда кто-то идёт к себе в комнату. Но в этот раз, когда я достигаю второго этажа, моё зрение зарябило и закружило. Я резко втягиваю воздух, когда мир вокруг меняется и я больше не Натали Гуд. Я прекрасно понимаю, чьими глазами я теперь смотрю. Сейчас я нахожусь не в настоящем, не в нашем старом и уютном доме за пределами Портленда. Грубая ткань платья ручной работы непривычно ощущается под пальцами. Всё окутано тенью ночного неба, но кажется, что я нахожусь в какой-то пещере.