Порочный

Смит Брайан

Она перешагнула через тело, схватила за лодыжки, и оттащила, пыхтя и кряхтя, в дальний, более темный конец погреба. Нашла на полке грязное одеяло и прикрыла труп. Одеяло оказалось коротким. Голые ступни и верхняя часть головы торчали наружу. Но Эбби осталась довольна. Никому не придет в голову искать Лауру здесь еще несколько часов, а может даже до завтрашнего утра.

Ключ был на той же полке, где и одеяло. Там же нашлась одежда Мишель. Эбби схватила ключ и одежду, и поспешила туда, где с нетерпением ждала ее Мишель. Подойдя к ней, она заметила в глазах женщины настороженный взгляд. Это немного задело ее, но Эбби не

удивилась. Любой продемонстрировал бы подобное выражение в присутствии явно опасного человека. Эбби придется найти способ, чтобы снова ее успокоить, дать ей понять, что она опасна лишь, когда ей что-то угрожает. Она убила собственную сестру ради этой женщины. Сделала это ради них обоих. Конечно Мишель видит и понимает это.

Эбби опустилась на колени и положила одежду на пол погреба. Прежде чем снова подняться на ноги, она задержала взгляд на уродливых волдырях на ступнях женщины и почувствовала укол стыда и угрызения совести. Она вспомнила, как смеялась на Мишель, опуская ее связанные ноги в кастрюлю с кипящей водой. Вспомнила, как издевалась и била ее, когда та кричала от жгучей боли.

Она замешкалась ненадолго, не в силах оторвать взгляд от жуткого зрелища.

– Я прощаю тебя.

Эбби моргнула и подняла глаза на Мишель.
– Что?

– За то, что ты сделала. Я прощаю тебя.

Глаза Эбби затуманились, и рыдания на время лишили ее дара речи. Этот всплеск эмоций удивил ее. Она делала подобные вещи со многими чужаками. Гораздо худшие вещи. Когда, например, она проткнула мужчине яйца отверткой. Или когда вырвала женщине щипцами ногти. Тогда это казалось ей своего рода забавой. Интересными способами убить время и развлечься. Кроме того случая, когда Мама выпотрошила того маленького мальчика, ничто ее особо не беспокоило. Чужаки были всего лишь мешками с мясом в людском обличии. Ужином и праздничными подношениями.

Эбби всхлипнула.
– Как ты можешь простить меня?

Улыбка выглядела неестественно на напряженном лице Мишель.
– Потому что ты лишь продукт своей среды, Эбби. Ты никогда не знала ничего лучшего. Черт, да ты сама еще ребенок, такая же жертва, как и все.

Эбби покосилась на нее.

Насчет жертвы она не была уверена. Но черт ее дери, если эти слова не задели самую сокровенную, полную надежд частицу ее души. Она хотела верить тому, что говорит Мишель. Хотела этого больше всего на свете. Эбби просто не верила, что в глубине души она плохой человек.

Она сморгнула слезу.

– Спасибо тебе за эти слова. Не могу выразить, как...

Мишель нетерпеливо вздохнула.
– Да, да, все хорошо. Пожалуйста, поторопись.

Эбби вытерла глаза.
– Извини. Знаю, что тебе не терпится на свободу.

Найдя маленькую скамеечку, она встала на нее и отстегнула оковы с рук Мишель. Та рухнула на колени. Эбби бросила оковы с цепями на землю. Они глухо звякнули.

Эбби сошла со скамейки и посмотрела на Мишель. Та тихо плакала, потирая запястья. Теперь пришла очередь Эбби насторожиться. Она не знала, как поведет себя Мишель на свободе. Какое-то мгновение она чувствовала себя полной дурой. Она ничего не знала об этой женщине, разве что ей нравилось на нее смотреть и трогать ее теплую, гладкую кожу. О ее сокровенных мыслях она могла лишь догадываться. Может, она думает, как избавиться от Эбби, когда они выберутся отсюда.

Она взглянула на прикрытое одеялом

тело мертвой сестры.

Ну и черт с ним. Слишком поздно пересматривать решение.

– Одевайся. Нужно уходить.

Трясущимися руками Мишель нащупала одежду. Это была та же самая одежда, которая была на ней в тот день, когда Джесси Блейлок, отец троих детей Лауры, притащил ее, кричащую, в эту хижину. Узкие джинсовые шорты. Облегающая фиолетовая футболка с острым вырезом. Трусики. Какие-то дорогие сандалии. Не было только ее черного кружевного бюстгальтера. Трудно сказать, что с ним стало. Любуясь, как аппетитно висят тяжелые груди Мишель под узкой футболкой, она решила, что без него ей будет лучше.

Одевшись, Мишель улыбнулась и протянула руку.

– Дружба?

Затаив дыхание, Эбби взяла ее ладонь в свою. Ей стало приятно от того, как сомкнулись их пальцы. Это было правильно. Возобновленный физический контакт растопил лед тревоги. Она представила, как рука скользит по гладким контурам ее тела, и затрепетала, почувствовав, как отвердели ее соски.

Сглотнула и тихим шепотом ответила, - Да. Дружба.

Другая рука Мишель легла на талию Эбби, и она наклонилась для быстрого, легкого поцелуя.
– Жду не дождусь, когда мы останемся с тобой наедине, Эбби. Знаю, на какой риск ты идешь. Он будет стоить затраченных тобой усилий. Она наклонилась еще ближе и кончиком языка подразнила мочку уха, вызвав у Эбби тихий стон. Потом отступила назад и снова улыбнулась.
– Валим отсюда.

Эбби сжала руку Мишель, и ее сердце забилось быстрее.

Вот такое оно.

Начало новой жизни.

Она чувствовала себя ребенком накануне своего первого праздника.

Сорвав у Мишель еще один быстрый поцелуй, она повернулась и повела ее к лестнице. Старые ступени скрипели и подрагивали под их общим весом. Эбби почувствовала, как одна ступень просела заметно сильнее, чем должна была. Раздался треск, и Эбби затаила дыхание в надежде, что старое дерево выдержит их двоих. Ветхое состояние лестницы не было новостью. Она была такой, сколько Эбби себя помнила. Но в последнее время процесс тления ускорился. Мама месяцами бурчала, что нужно нанять плотника, чтобы тот укрепил лестницу, но до дела это так и не дошло. Эбби подняла правую ногу и крайне осторожно поставила на следующую ступень.

На этот раз треск стал громче.

Мишель испуганно втянула в себя воздух.
– Эбби...

– Просто держись.

Она крепче вцепилась в руку Мишель.

– Успокойся.

Подняла левую ногу.

Поставила ее.

Потянула Мишель за собой.

ХрррррррррряяяяяяяяяяСССЬ!

Мишель заскулила.
– О, боже! Вот, дерьмо!

Эбби напряглась.

Какое-то время постояла, не шелохнувшись.

Лестница тоже замерла.

Эбби медленно выдохнула.
– Еще одна ступень. Спокойно. Не торопись.

Она поднялась еще на одну ступень, осторожно перенося на нее вес. Затаила дыхание, когда дерево, затрещав, просело под ее ногой. Этот медленный, ужасно утомительный процесс продолжался, пока она не достигли верха. Эбби втянула Мишель в темную кладовую, а потом на кухню.

Мишель вцепилась в Эбби, пытаясь унять дрожь.
– О, боже, Эбби, я и не думала, что у нас получится.

Эбби погладила ее по волосам.
– Но у нас получилось. Хотя другой бедолага сломает на этой лестнице шею.