Порог

Лукьяненко Сергей

Кадеты стояли в помещении главного гермодока. В полностью развернутом состоянии гермодок был размером с мичиганский стадион, сейчас он был раскрыт максимум на четверть, но все равно казался немыслимо огромным. Рядом с доком был пристыкован какой-то мелкий научный корвет, судя по обилию трубопроводов и кабелей – в цикле предстартовой заправки. Персонала в доке почти не было – ремонтники возле старого челнока, в котором меняли маневровые двигатели, да два офицера на эстакаде, протянувшейся на высоте пятиэтажного дома. Офицеры что-то разглядывали в своих планшетах. Тедди смотрел на них с завистью.

– Какая фактура, – сказала Лючия. Она тоже заметила офицеров. – Тот, светловолосый, наверняка

командир корабля. Такие красавчики должны быть главными на корабле. Если бы я попала на его корабль, он бы в меня влюбился.

– Если бы он в тебя влюбился, то вылетел бы из Космофлота с волчьим билетом, – веско ответил Алекс. – Во-первых, ты кадет. Во-вторых, несовершеннолетняя. В-третьих, влюбись лучше в меня, я не хуже.

Лючия насмешливо посмотрела на Алекса. В общем-то тот был прав. Он выглядел как младший брат подтянутого блондина в офицерской форме – такой же высокий, светловолосый, симпатичный. Но он был ровесником и сокурсником, с которым Лючия десять лет училась вместе, мылась в одной душевой и пила регенерированную воду на тренировках. Влюбиться в Алекса было все равно что влюбиться в брата.

– Получи корабль – я подумаю, – сказала девушка.

– Получу корабль – я еще сам подумаю, – немедленно ответил Алекс. – Потому что вокруг меня будут виться самые красивые девчонки со всего Космофлота.

Тедди посмотрел на друзей с ужасом. Как они могли вести эти идиотские разговоры, когда их практика сгорела, будто неперерабатываемый мусор в атмосфере?

– Если мы останемся на Земле… – начал он. Но Алекс вдруг подтянулся, глядя через плечо Тедди и прошептал:

– Идет!

Анна Мегер, куратор кадетской школы, подошла к ним с таким невозмутимым видом, будто трое ее подопечных не попали в ужасающую, немыслимую, позорную ситуацию – причем и по ее вине! Тедди почувствовал, что готов завопить от возмущения.

– Успокоились? – миролюбиво спросила Мегер.

Алекс кивнул, Лючия что-то пробормотала, а Тедди, проклиная себя за слабоволие, по-уставному отчеканил:

– Так точно!

– «Техас» за нами шлюпку не вышлет, – сказала Мегер. В голосе ее были легкое смущение и растерянность, отказ командира «Техаса» подобрать на борт кадетов Мегер, похоже, удивил. – Но это не значит, что вам удастся отвертеться от практики! Следуйте за мной.

Тедди с облегчением выдохнул.

* * *

Яна демобилизовали, точнее – просто вместе с другими призванными разрешили идти домой. Вместе с дивизионом «Громов» он доехал до ближайшего крупного города, где попрощался с бойцами и покинул поезд. Монорельс двинулся к столице, а Ян, постояв у вокзала и пожевав сечку, отправился на поиски еды, работы и ночлега. Город был ничуть не хуже того, где он раньше жил, да и старое рабочее место было уже занято, и Ян решил не возвращаться.

Война не началась, но мир, осененный Крылами, стал другим. Казалось, что большинство прекратили работать. По улицам ходили ошарашенные люди, сбивались в случайные кучки, начинавшие жаркие дебаты, чтобы через несколько минут вновь разбрестись в разные стороны. На площадях, на вечно пустовавших трибунах Высокой Речи, теперь были толпы слушателей и очереди философов и проповедников, стремящихся обсудить случившееся и сообщить всем свое мнение. Весна вступила в свои права, снег сошел, казалось, что природа вместе с людьми радовалась несостоявшейся войне. Пока еще было прохладно, небо хмурилось, часто накрапывал дождик, но это никого не смущало.

Ян встал рядом с приглянувшейся ему таверной, где на деревянной табуретке сидел мальчишка-чистильщик. Бросил мелкую монетку, мальчишка принялся энергично орудовать щетками. Ян стоял, с удовольствием ощущая частый гребень, проходящийся

по шерсти, и слушал очередного выступающего. Это был седой старикашка с комично полысевшими от возраста и скитаний ногами. Вначале старичок с энтузиазмом описывал восторг блаженного Эвслана, при котором Ангел впервые распростер над Соргосом крылья. Говорил старичок так цветисто и с такой массой подробностей, будто сам при этом присутствовал, что, конечно же, было невозможно. Толпа внимала, заслушался и Ян. Мальчишка-чистильщик сменил частый гребень на мелкий, потом, не задавая вопросов, стал натирать шерсть на ноге восковой мазью. Ян решил, что даст пареньку еще одну монетку. Тот явно покинул младшую семью лишь недавно и еще не прибился к средней, нелегко ему приходится. Да и черные волосы у мальчишки предательски рыжели у корней – паренек был рыжий, смешанных кровей, таким сейчас нелегко. Во время войны мальчишка красился, а сейчас перестал. Зря, пожалуй. Сколько бы ни говорили власти, что деление пролегает между государствами, а не между черно- и рыжеволосыми, предрассудки у толпы оставались.

Старичок, вначале овладевший вниманием аудитории, выдохся и принялся нести какой-то вздор. Он внезапно заявил, что Крыла могут быть явлением не трансцендентным и теологическим, а неизвестным природным феноменом наподобие северного сияния, а то и следствием каких-либо научных экспериментов. Если вначале Ян принял старичка за странствующего монаха, то теперь стало понятно, что это бродячий философ.

– Чушь, – сказал Ян. – Природный феномен, который трижды останавливал войны. Очень разумный феномен!

– Так войны всегда есть, – неожиданно сказал чистильщик ломающимся голоском. – Война никогда не кончается.

Ян усмехнулся. Право средней семьи – дерзить старшим. Он поставил перед мальчишкой вторую ногу. Старичка уже согнали с трибуны, вместо него вышел молодой священник, принятый публикой с восторженными криками. Видимо, не в первый раз выступает.

Эта речь была поинтереснее, но она встревожила Яна. Священник поставил под сомнение то, что Крыла действительно призывали прекратить военные действия. Ссылаясь на ряд толкований, он очень осторожно предположил, что Ангел, напротив, призывал к войне до победного конца, которая и положит конец всем последующим войнам.

– Готово, дяденька, – сказал чистильщик.

Ян бросил ему еще монетку, поменьше, и посоветовал:

– Быстрее найди себе среднюю семью, парень. Времена смутные, одному тяжело.

Парнишка кивнул. Спросил:

– Не хотите чехлы на ноги? В городах грязно, многие носят. Даже бургомистр надевает.

Ян поморщился, глядя на пластиковые корытца с завязками, которые мальчуган предложил ему закрепить на ногах. Прогресс прогрессом, но у всего должны быть границы!

– Нет, парень, спасибо. Это не по моей части.

С чистыми и навощенными ногами, чувствуя себя гораздо лучше, Ян вошел в таверну. Большая часть людей стояла у буфетной стойки, по-быстрому перекусывая силосом из общей чаши. Но после двух месяцев в войсках Яну хотелось комфорта. Он сел за отдельный столик, полистал меню и заказал рубленых овощей в личиночьем креме.

– Солдат, как думаешь, войны больше не будет?

Ян посмотрел на женщину, подсевшую за его столик. Аристократическая грива длинных белых волос. Вряд ли, конечно, женщина высокого происхождения. Обесцвечиваться «под знать» последнее время полюбили пацифисты, демонстрируя презрение к древнему племенному делению. Чуть раскосые глаза, вызывающе выставленные напоказ непроколотые уши. Бессемейная, хотя давно бы пора войти в материнскую семью. Ян встречал таких бунтарок, они всегда казались ему привлекательными, но он ни разу не решился познакомиться и первым завязать разговор.