Порок

Райх Илья

Тетя ответила, что он ляжет в гостиной на диване, а она сама – в своей спальне. Он не ожидал получить другого ответа. Поэтому следующим, о чем он заговорил, так это о своих привычках:

– Тетя Тамара, я до сих пор сплю со светом, – заговорил он по-ребячески. – У меня страх с рождения, когда один, я боюсь темноты, поэтому, если вдруг приду ночью к вам, вы не пугайтесь.

Ответ тети, к радости Евгения, содержал толику взаимности:

– Если, конечно, боишься.

Она встала со стула и, посмотрев Евгению в глаза, с улыбкой на лице произнесла:

– Я в ванну.

Все шло по маслу, как и желал Евгений.

Ему ответили взаимностью, в знак благодарности, пока тетя принимала ванну, он убрал со стола, помыл посуду. Не сказать, что он не знал, как начать обольщать женщину, годившуюся ему в матери, ведь приемы и подходы ко всем одинаковы, независимо от возраста. Но здесь сыграло другое. Он, как трепетно относящийся к своему ремеслу актер, десятки раз прорепетировал сцены обольщения.

…Множество раз, запершись в ванне в минуты самоудовлетворения, Евгений проигрывал фантазии, особенно преуспел, когда мысленно обольщал свою «любимую» тещу. Механическая мастурбация приобретает иной смысл, когда параллельная фантасмагория, пронесенная сквозь хаотичные мысли, приближена к реальной ситуации. Он представлял, что в отсутствие жены, уехавшей в командировку, по просьбе тещи пришел к ней домой. Нужно было передвинуть мебель. Мужа у нее не было, он ушел, когда терпеть женское превосходство стало невмоготу, что подтверждает правило: слабый муж – сильная жена.

Домашняя работа у тещи заняла у Евгения слишком много времени, поужинать сели далеко за полночь. Она предложила ему остаться, так как на тот момент у него не было автомобиля, да и водки на двоих они выпили достаточно. Как представлял Евгений, все происходило в пятницу, перед выходными, торопиться утром никуда никому не надо. После ужина они немного посмотрели телевизор на диване в гостиной. Теща была распоясанной, она не боялась предстать перед Евгением в образе хмельной женщины. Евгений предложил выпить еще, но уже не водки, а шампанского. Он принес его собой, в гости к теще без подарков не ходят. Валентина Николаевна немного посопротивлялась, знала, что бокал шампанского прибьет ее окончательно, но Евгений настоял на своем. Пили они не на брудершафт, ход Евгения был рассчитан на потерю контроля. Встать она уже не могла, от ее воли ничего не осталось. Как любая властная женщина, за маской железной леди теща скрывала слабость.

Евгений попытался приподнять ее, но не смог, для него она была слишком тяжелой и большой. Благо, что диван был разложен, и Евгений, недолго думая, оставил лежать ее на нем, осторожно раздев и без смущения сняв халат, за которым ничего к его удивлению не оказалось. Он и подумать не мог, что теща может носить хоть и плотный непрозрачный халат, но на голое тело. Затем накрыл ее одеялом, тихо и ласково произнес: «Спокойной ночи, мама!». Но ни о каком спокойствии речи идти не могло, он быстро принял ванну и тоже полностью обнаженный запрыгнул под одеяло. Там, под завесой одеяла, действия отошли на второй план, уступив место диалогу:

– Ты без ничего?! – спросила она, очнувшись от эректильного члена, упершегося ей в живот.

– Спи, мама! – обняв ее, произнес Евгений.

Валентина Николаевна успокоилась, ее смущенный укор был пунктиком приличия и преодолимым барьером между нею и зятем. Несмотря на сильное опьянение, она отдавала отчет, что скрытая похотливость, которая заглушалась

ею много лет, сегодня ночью может приобрести контуры реальности. И это произошло. Руки под одеялом шаловливо задергались, оба охали, обоих унесло безудержным течением на необитаемый остров, где не существовало морали, запрета и главное – там отсутствовала ее дочь и жена Евгения. Торпеда выстрелила! Эякуляция была мгновенной, быстрой, она подступила, когда он назвал ее мамой. Как же прав был Карл Юнг…

– Ты вымыл всю посуду?!

Евгений содрогнулся и быстро обернулся, сквозь размывающийся силуэт тещи перед ним предстала тетя Тамара, на ней отсутствовал халат, вместо него был надет прозрачный шелковый пеньюар, также покрывающий ее до пяток.

– Ну да! Хотел сделать что-то приятное! – выговорил он, споласкивая руки.

– Иди в ванну, я здесь закончу.

Через несколько минут Евгений вышел из ванны, тетя копошилась над разложенным диваном. Он не вышел обнаженный, как при мысленном соблазнении тещи. На нем все еще был махровый халат.

– Сейчас постелю тебе постель, – розовая простынь запорхала в ее руках и раскинулась на диван.

Действия тети не озаботили Евгения, он чувствовал, что хозяйка при свете комнатных ламп пытается соблюсти приличествующие манеры. Но когда постель была готова, он подошел сзади и нежно обнял ее, тихо проговорив: «Я хочу лечь с вами!», это было не просьбой, а безапелляционным намерением. Она ничего не ответила, легко освободилась от рук Евгения и молча вышла из комнаты. Евгений еще минут десять, полулежа на диване, переключал каналы телевизора. Затем он скинул с себя халат и ушел следом за хозяйкой…

Утром они проснулись вместе. Тетя уводила взгляд, когда он решил обуздать утреннюю эрекцию. Утренний акт соития прошел практически молча, громко охать никто не решился.

Они сели завтракать, тетя пожарила ему яичницу, сама ограничилась маленькой чашкой кофе.

– Как я посмотрю маме в глаза? – проронила родственница сквозь глухую тишину воскресного утра.

– Что? – спросил Евгений, поедая с тарелки распластавшийся желток.

– Как я буду смотреть твоей маме в глаза? – повторила она.

– Вы так часто видитесь? – цинично и безучастно выговорил Евгений.

– Ладно, если бы на твоем месте кто-то другой… но ты?

– Намек понял! – отодвигая тарелку, ответил Евгений. Он доел и теперь был готов подискутировать.

– Ты же мой родственник! – она закрыла ладонью рот.

Евгений уже не мог сидеть безучастно, нужно было срочно выдавливать из себя джентльмена.

– Тетя Тамара, мне было очень хорошо и я ни о чем не жалею. Вы мне нравитесь!

– Ладно, не смеши! Как тебе может нравиться женщина, которой скоро будет шестьдесят? – она отпила глоток кофе.

– С тех пор, как вас увидел.

– Перестань! – пыталась оборвать она его. – Что я теперь…

– Что? – Евгений сморщился.

– Она стоит передо мной!

– Кто? – не выдержал Евгений.

– Кто? Твоя мама! – выкрикнула Тамара, но в следующий момент разразилась истерическим смехом.

Евгению захотелось поскорей смыться, истеричное настроение родственницы начинало раздражать. Он глотнул немного чая и встал:

– Ладно, я поехал!

– Ты хоть чай допей! Может, тебе еще что-нибудь сварить? Так я могу…