Порождение тьмы
Шрифт:
Но теперь он и сам начал об этом задумываться. Сны он видел всегда, но никогда они не касались совершенно новых, неизвестных ему вещей.
На следующее утро Литценрайх зашел в каморку Конрада и спросил:
– Как ты попал в бронзовые доспехи?
Конрад взволнованно ходил из угла в угол.
Он рассказывал, что с ним случилось: как попал в плен к шайке Кастринга, как бежал, потом нашел доспехи и надел их, чтобы сразиться с преследователями. Он говорил только правду, но кое-что все же решил утаить.
Он не стал рассказывать о том, что впервые увидел бронзового рыцаря пять лет
Волшебник кивнул:
– Да, ты прав. Видимо, ты пробыл в доспехах не слишком долго, иначе от тебя остались бы одни кости, как от твоей лошади. А от твоего предшественника, видимо, и того не осталось – доспехи уничтожили его без остатка. Эта бронза питается плотью – либо той, которую убивает ее владелец, либо его собственной.
– Но… что это такое?
– Порождение Хаоса, – просто ответил Литценрайх, – что же еще? Я о нем слышал. Оно бродит по миру людей уже много лет. Когда узнали, что эта тварь добралась до Миденхейма, на ее поиски отправили несколько рыцарей ордена Пантеры. Узнав, что они не вернулись, я решил заняться этим делом сам.
– Зачем?
Литценрайх прищурился, пристально вглядываясь в лицо Конрада.
– То есть как это – зачем? Затем, что тварь подобралась к самому городу!
Пять лет назад, когда Конрад разговаривал о бронзовом рыцаре с Вольфом, тот сказал, что это его брат-близнец. Но когда же тот стал загадочным рыцарем? И был ли он первой жертвой доспехов? Скольких еще людей они погубили?
По-видимому, уже многих. Конрад просто оказался последним по счету – последней жертвой доспехов, которые словно поджидали именно его, словно самой судьбой ему было предназначено стать бронзовым рыцарем…
– Этот воин казался совершенно неуязвимым, – сказал Конрад. – Как вам удалось его остановить?
Сейчас он говорил так, словно этим рыцарем не был он сам. Впрочем, так оно и было. Бронзовым рыцарем были сами доспехи, а он только находился внутри, превратившись в их слугу, исполняющего приказы хозяина.
– Наилучший способ одолеть порождение Хаоса, – ответил Литценрайх, – это призвать на помощь сам Хаос.
Конрад удивленно уставился на него.
– Варп-камень, – сказал Литценрайх, словно произнося заклинание. – Варп-камень, – выразительно повторил он, словно это слово было ключом ко всем вопросам.
Оно показалось Конраду знакомым, но что оно означает, он не знал.
– Воздействие варп-камня – вот что приводит к началу мутации, – продолжал объяснять Литценрайх. – Без варп-камня не было бы зверолюдей. Хаос начал применять бронзу, предварительно добавляя в сплав этот камень. Бороться с варп-камнем можно только при помощи самого варп-камня. Подобное отталкивает подобное – как отталкиваются одноименно заряженные куски железняка.
Конрад молчал, ожидая продолжения. Видимо, у него был такой недоуменный вид, что Литценрайх сказал:
– Я стал охотиться за тварью Хаоса и, нацепив на себя рыцарские доспехи, попытался подманить ее к деревьям, на которых были развешаны осколки
– Да, – не очень уверенно сказал Конрад.
– Когда Варсунг увидел, что ты на него смотришь, он понял, что ты жив, и тогда я решил извлечь тебя из доспехов. Не вдаваясь в технические подробности, могу сказать: я снова применил варп-камень и снова добился успеха.
– Я находился внутри доспехов Хаоса, – задумчиво произнес Конрад, и вдруг его озарило: – А это означает, что я ими заражен!
– Да, – ответил Литценрайх, – но тебя заразили не доспехи. Чтобы освободить тебя, мне потребовался варп-камень.
– Лучше бы я умер.
– Умер? – изумленно переспросил Литценрайх. – Почему?
– Потому что я сам превратился в зло.
Волшебник почесал в затылке.
– Что есть зло? – спросил он так, словно никогда не слышал это слово.
– Полчища тварей, нападающие на наши северные границы, мутанты, зверолюди, Хаос! Все это зло, – сказал Конрад, словно выплевывая изо рта яд, готовый отравить его.
Он хорошо знал, что такое зло. Он боролся с ним целых пять лет, защищая шахтерский поселок и отражая атаки сил Тьмы.
– Хаос и зло – это не одно и то же, – сказал Литценрайх. – Зло – это создание человека, человекоподобного существа. А Хаос – это просто Хаос, он есть, и все тут. Он существует, и никто не знает, хорошо это или плохо. В зависимости от того, как мы его воспринимаем, мы можем говорить, что вот это «хорошо», а это – «плохо».
Конрад не ответил. Перестав ходить по комнате, он задумался.
– Вот, например, вода – это хорошо или плохо? – спросил Литценрайх. – Вода – это не хорошо и не плохо. Если она помогает нам утолить жажду, это хорошо. Но если кто-то утонул, мы говорим, что свершилось зло, если только утонувший не был нашим врагом. У слов «хорошо» и «плохо» нет абсолютного значения. Огонь – это хорошо, если он согревает наши дома, и плохо, если он их сжигает. Огонь – это и хорошо, и плохо.
Конрад смотрел на свои руки, ожидая, что сейчас на них появится шерсть, а вместо ногтей начнут вырастать когти. Пусть Литценрайх сыплет мудреными словами, он и без него знает, что заражен Хаосом, и скоро его тело начнет мутировать. Однако пока что он видел только новую, чистую кожу. Новую кожу, покрытую старыми шрамами.
– Я работаю с варп-камнем уже много лет, – сказал Литценрайх. – Когда он очищен, то безвреден. Ну, если только его кто-нибудь не проглотит! – сказал, смеясь, волшебник. – Но даже в этом случае вероятность мутации очень невелика. Когда у меня накопится достаточно материала, я смогу сказать точнее. Есть у меня кое-какие задумки, – добавил он, лукаво улыбаясь. – Да, так на чем я остановился? Ах да, варп-камень. В виде порошка он безвреден. Должен признать, что в целях эксперимента я применял и сырье, разумеется, соблюдая меры предосторожности. Я ведь тоже человек, как и ты, Конрад.