Порт-Артур — Токио

Чернов Александр Борисович

И я и Вырубов делаем петлю в сторону моря: путь еще не открыт, а скорость нам под обстрелом лучше не снижать. Вижу, как яростно ведет обстрел батарей «Рион». Вокруг него так же падают ответные снаряды, но попаданий пока нет. Зато второй брандер… Да, увы, дело его совсем плохо. Пароход горит в средней части, имеет солидный крен и дифферент на левую, скорость его упала узлов до 6-ти. Однако он, с трудом удерживаясь на курсе, продолжает настырно ползти в сторону пролива. Дым пожара сносит на нос. Замечаю, как из блиндированной рубки выходит на крыло мостика командир брандера. Вот он неторопливо осматривает в бинокль поле боя. Снаряды один за другим ложатся в непосредственной

близости от борта парохода. Вот еще удар в корму. Полетели обломки… Командир, мельком оглянувшись, закуривает… Какое самообладание! Но дать Саблину отменительный я не могу — бон пока цел.

Пока я смотрел за тем, что происходит со вторым брандером, в первый угодила еще пара снарядов. Когда дым снесло, стало ясно, что потеря трубы и котельных вентиляторов его уже не остановят: он уже у самого бона.

Есть! Вижу в бинокль как колыхнулась вода и полетели вверх щепки… Три белых ракеты! Тихменев пробил бон! Вижу, как на корме парохода моряки работают с кошками — бон нужно еще постараться развести. Но это уже дело техники. Приказываю выпустить черные ракеты.

Вырубов резко разворачивается, и вот его «Двадцать второй», приподнявшись на гребне белопенной волны, устремляется в пролив по кильватерному следу брандера. За ним, почти носом в корму, Дмитриев ведет все семь его остальных «каэлок». Началось! Все. Наш черед.

— Скорость тридцать! Следовать за мной!

Теперь вперед. Только вперед…

Пролетаем дыру в боне. Справа от нас прилегший на воду правым бортом пароходик. Брандвахта. С него в шлюпки спускаются японские моряки. Грозят нам кулаками…

Кто его так приложил? Неужели максимовских полуторадюймовок Тихменева хватило? Падают вокруг снаряды. Второй раз получаем свою порцию ледяного душа. Наш брандер, подцепив левую часть разбитых ворот бона, оттянул ее в сторону и… Что это? Ну, да! Тихменев отдет якорь! Видимо протащить бон более чем на тридцать метров его пароход уже не в силах. Даю зеленую ракету — приказ катерам-спасателям срочно снять экипаж обреченного корабля. А конец его уже близок. Снаряды поражают теперь уже неподвижную мишень. Мало того. Откуда то слева к нему мимо нас бежит миноносец, даже хуже — два! Стреляют и по брандеру и по нам. Наши «большие» максимы гулко тарахтят в ответ. Японский снаряд пролетает мимо рубки рядом с моей головой… И тут же удача! На втором миноносце выбросило пар — кто-то из наших поробил ему котел. Славно.

Справа, из-за мыса, слышна частая орудийная пальба, грохот взрывов. Неужели на якорной стоянке № 2 у японцев кто-то оказался? Собственно, это я должен был бы понять сразу, как стало ясно, что проскочивший перед нами отряд Вырубова развернулся вправо, дав белые и красные ракеты, — «иду в атаку».

Зрелище, открывшееся нам за этим скалистым мысом, было достойно кисти Боголюбова или Айвазовского! Белоснежные дуги следов катеров Вырубова на разведенной ими волне, взметы пены от падений снарядов, дым. В двух местах на поверхности воды что-то чадно горит… Не хочется верить…

Чуть дальше тонет, садясь носом, крупный транспорт. Узнаю его! Это минзаг «Тиохаши». По нему ни в коем случае не стрелять! Кто то из вырубовских и так чуть не устроил здесь инферно. От него отчаянно, едва не ломая весла от натуги, гребут на шлюпках моряки. А за ним… Большой броненосный крейсер типа «Гарибальди». Свежая серо-голубая краска. Густой черный дым из труб: похоже, что он уже был на ходу. Облако пара вырывается из котельного… И люди. В воду сыплются с него люди! А сам он все быстрее, прямо на наших глазах валится на правый борт, уходя носом под воду! Есть первый! Готов!!!

— Ура-а-а!!!

Второй такой

же крейсер стреляет и по нам, и по катерам Вырубова. Он стоит к нам прямо носом. Порванная якорная цепь свисает со скобы клюза. И… Да! И он тоже кренится, медленно, но кренится! Молодцы! И этому поддали… Не успел я оценить состояние корабля и способность его продолжать бой, как в ту же секунду у его борта взлетает высоченный фонтан, а сразу следом за этим доносится и глухой грохот торпедного попадания…

Нам здесь задерживаться больше не резон. Ракетами позывной Вырубова и зеленую. Они свое дело сделали. Слава Богу. Ведь окажись эти броненосные крейсера непосредственно у бона, все могло сложиться иначе. Скорострелки Армстронга — это очень серьезно. И «Риону» было бы не сдобровать, что уж говорить о брандерах.

Оглядываюсь. Там все пока в порядке: Гаршин со своими уже проходит бон. Хотя как «все в порядке»… Брандер Тихменева лежит на борту, погружаясь кормой. Возле него вижу «каэлку». Господи, хоть бы кто уцелел из этих героев…

Слева виден проход в гавань Сасебо. С холма справа от него, остервенело бьют батареи. Но это не скорострелки, слава Богу. Дым ползет вниз, снижая видимость в проходе. С одной стороны это плохо. Я никак не могу разобрать, кто и где там стоит на рейде и у верфи. На якорях различаю лишь два больших корабля. С сетями или без? Не разобрать. Они к нам развернуты форштевнями и пока не опознаны.

Зато с другой стороны это очень даже хорошо! Если нам трудно разобрать в этом дыму кто там стоит, то из бухты, судя по всему, трудно даже увидеть где мы и сколько нас. Этим моментом необходимо воспользоваться немедленно. Даю ракеты: мой позывной и красную. Вот, наконец, и он — наш выход! Только теперь передо мной вовсе не старая баржа или шаланда… Проскакиваем в дыму над безопасными для нас минами крепостного поля, и вдруг, как будто кто-то резко приподнял занавес… Прямо перед нами открывается мощный, изящный корпус новейшего броненосца типа «Лондон».

— Атака! — не успев даже удивиться такой удаче, ору в рупор Альтфатеру. Василий Андреевич делает утвердительный жест рукой. Готов! Торпеды готовы. Снова проносимся через фонтан разрыва. Брызги бьют в лицо, но мотоциклетные очки не дают им попасть в глаза. Славно — он без сетей! Видимо готовились к выходу. Мельком замечаю, что над «моим» броненосцем поднят вице-адмиральский флаг. Так получилось. Специально я не подгадывал…

Сзади как пристяжные в тройке катера лейтенантов Пилсудского и Головизнина. Разворачиваются веером вправо звенья Пилкина и Ломана. Атака!

По ходу дела вижу дальше в бухте, у самой стенки гавани под краном крейсер типа «Ивате». Это «Идзумо» уцелевший в Шантунгской битве. Еще правее него второй броненосец, за ним эльсвикский бронепалубник, третий «гарибальдиец»… Но, мне уже не до них. Цель нашего звена определена.

— На боевом! К пуску!

Секунды текут как часы. С кораблей бьют по нам из всего, что может стрелять.

— Пуск!

Сейчас главное — точно выдерживать на курсе. Но вот, наконец, нос нашего катера, облегчившегося от веса стальных рыбин, быстро приподнимается. Оглядываюсь на мгновенье: так и есть — пантографы аппаратов складываются. Они пусты… Скорость растет, но нужно еще пару-тройку секунд выдерживать курс, иначе при развороте можно «поймать» свою, еще не ушедшую на глубину установки гироскопа, торпеду. И эти секунды тянутся вечностью. Кажется, что теперь каждый снаряд летит в нас! Осколки секут по борту, но моторы ревут ровно и уверенно. Слава Богу, пока ничего серьезного. Пора! В развороте проносимся менее чем в полутора кабельтовых от борта японского флагмана…