Порт-Артур (Том 2)
Шрифт:
– Ну и дела, мать честная!
– проговорил Блохин.
– Такого мы и под Цзкнджовой не видели.
– Цела!
– вдруг громко проговорил Борейко и ткнул рукой в пространство.
– Кто?
– спросил Звонарев.
– Пушкинская школа, конечно!
Прапорщик понял, что все путешествие его друг затеял с целью повидать маленькую учительницу с голубыми глазами, и, усмехнувшись, сказал:
– Хитришь ты, Боря, по-детски! Навыдумывал с три короба, а оказывается, надо всего-навсего узнать, цела ли твоя дама сердца.
– Заткнись, не до
– буркнул в ответ поручик и пошел дальше.
Улицы были пусты. Жители прятались в погребах и подвалах, и только неугомонные мальчишки выглядывали из-под подворотен при каждом близком падении снаряда. Блохдан шел, вполголоса ругаясь.
Неподалеку впереди раздался взрыв, и все вокруг заволоклось известковой пылью. В развороченном доме пронзительно завыла собака.
– Жаль пса, должно быть, сильно зацепило. Эх, житуха пошла в Артуре! бормотал солдат Подождав, пока рассеется пыль и упадут последние осколки, пошли дальше.
Тротуар и мостовая были завалены грудами камней и строительного мусора.
Двухэтажный кирпичный дом стоял разрушенный от крыши до фундамента. Была видна внутренность комнат - диван, покрытый ковром, неубранная кровать; в кухне хлестала сода из поврежденного крана. В клетке валялся вверх лапками попугай, кошка испуганно металась по чердаку. Людей нигде не было.
– Вовремя ушли, - заметил Блохин.
Борейко все ускорял шаги, пока не оказался перед двухэтажным зданием Пушкинской школы. Она была цела. Правда, около виднелись воронки от снарядов и во многих окнах не хватало стекол. Офицеров окликнули из подвала.
Нагнувшись, Звонарев увидел толпу перевязанных людей, теснившихся в небольшом помещении.
– Да здесь раненые, - сообщил он, - с ними, верно, находятся и сестры.
За углом обнаружили дверь в подвальное помещение. Согнувшись чуть не вдвое, Борейко шагнул вниз по лестнице. Навстречу шла Мария Петровна.
– Вел ранены? Прибыли на перевязку?
– испуганно спросила она.
– Пока все целы и пришли проведать, как вы живете, - ответил поручик.
– Какое уж тут житье, когда ежеминутно ждем смерти. С утра сидим здесь в тесноте и духоте. Скоро ли все это кончится?
– С темнотой, надо думать, наступит передышка. Укрытие бы вам устроить...
Офицеры обошли вокруг дома.
– Я здесь покумекаю на этот счет, а тебя попрошу выяснить обстановку на позиции. На обратном пути зайдешь за мной, - предложил Борейко другу.
– Ладно. Пошли, Блохин, дальше, - согласился Звонарев.
По мере удаления от порта снаряды падали все реже. Дойдя до Нового китайского города, расположенного за окружающей город стеною, путники вздохнули свободно. Улицы были полны любопытных, которые издали наблюдали за бомбардировкой.
– Как вас не зашибло на улицах?
– удивленно смотрели они на Звонарева и Блохина.
– Мы заговоренные, нас осколки и пули не берут, только шашкой достать можно, - отшучивался солдат.
Миновав город, они увидели перед собой линию ближайших укреплений. За поворотом дороги открылась Залитерная высота, а за ней чуть
Блохин расспросил о происходящем на позициях.
– Вторые сутки бьет японец, не дает даже кухни подвезти, - жаловались солдаты.
– А штурму не делает?
– Пока не видать, может, к ночи и полезет. Небось понимает, что долго в разбитых окопах не усидишь.
Вдруг над Залитерной взвился огромный столб огня и черного дыма, который образовал конус, обращенный вершиной вниз. Он быстро рос, заволакивая Залитерную и все вокруг. Затем дым медленно отделился от земли и превратился в темное облако. Только тогда донесся глухой удар взрыва и стали видны бегущие во все стороны люди.
– Залитерная взлетела на воздух, - испуганно закричал Звонарев, и оба артиллериста опрометью бросились бежать к батарее.
Когда они поравнялись с перевязочным пунктом, устроенным на Залитерной, то туда уже сносили раненых и убитых с батареи. Одним из первых принесли ее командира штабс-капитана Высоких. Он был страшно обожжен при взрыве. Все тело представляло собой сплошной волдырь, лицо было обезображено до неузнаваемости. Он еще слабо стонал, но вскоре затих.
Легкораненые солдаты брели группами и в одиночку. Вскоре с батареи литеры Б поднесли еще двух офицеров-старых знакомцев Звонарева по Цзинджоускому бою-подпоручика Садьжова и поручика Соломонова. У первого в черепе застрял осколок гранаты, и он был без сознания. Соломонову повредило обе ноги, но он крепился и не стонал, только бледное лицо и холодный пот на лбу говорили о тяжких страданиях. Увидя Звонарева, Соломонов попросил у него водки.
Прапорщик развел руками.
– Очень прошу вас, достаньте мне хотя бы денатурату, а то я сдохну немедленно, - молил офицер.
Звонарев беспомощно огляделся - Сергей Владимирович, ваша барышня тут! вдруг проговорил Блохин.
– Какая барышня?
– не сразу понял Звонарев.
– Да Варька, то бишь генерала Белого дочка. Вон там в куточку нагнулась над носилками. Может, они спиртику для их благородия достанут.
Прапорщик окликнул Варю.
– Вы как тут очутились?
– спросила она, подходя к Звонареву. Ее белый передник был весь испачкан в крови, даже на косынке виднелись красные пятна. Волосы растрепались и выбились наружу.
Прапорщик передал просьбу Соломонова.
– Сейчас принесу.
– И Варя скрылась.
Блохин побежал с радостным известием к раненому офицеру. Вслед за ним явилась и девушка со стаканом вина.
– Пейте, оно вас подкрепит! Куда, вы ранены?
– И Варя начала быстро разбинтовывать ноги Соломонова...
– Раны не тяжелые, важно только их не загрязнить.
В это время, к пункту подъехал Белый и, увидя Звонарева, подозвал его к себе.
– На батарее литеры Б и Залитерной не осталось ни одного офицера.