Порт семи смертей
Шрифт:
– Вы можете добавить еще машин, чтобы разгрузка закончилась быстрее? – попросил капитан на английском.
В ответ он услышал, что машин и так достаточно.
Действительно, посмотрев на вереницу грузовиков, Пожаров согласился, что темп зависит от эффективности работы экипажа корабля, от того, насколько быстро и четко вращаются стрелы кранов, цепляя очередную порцию груза…
Капитан знал, что порт Джибути – это основное предприятие, дающее доход стране, и здесь работа должна быть отлажена. Кроме порта есть еще железная дорога и полумиллионное стадо животных со своими шкурами. Больше ничего. Пустыня. Голая земля. Летом температура за сорок, зимой за тридцать, и ни капли дождя круглый год. Если бы не стратегическое положение Джибути на берегу Баб-эль-Мандебского пролива, это государство вообще никогда бы не привлекало к себе внимания. Как оно вообще образовалось?
Интересно, думал Пожаров, как бы себя вел распорядитель работ, этот надсмотрщик за собратьями, зная, что творится у них на борту и что совсем недавно творилось под водой.
Пока капитан снова поднимался по трапу наверх, на другой стороне продолжался допрос пленных, а несколько человек продолжали смотреть за акваторией вокруг корабля.
Татаринов непосредственно участвовал в допросе, не снимая наушников и продолжая слушать одним ухом сонар, а другим пленного. Кроме того, он успевал время от времени машинально поглядывать на воду. Внизу были шестеро его людей. Они должны были удержать периметр и сделать все возможное, чтобы судно простояло в этом порту еще несколько часов.
Наушник пронзительно завизжал. Татаринов начал шарить глазами по воде и увидел небольшой серебристый цилиндр в толще воды, который приближался к кораблю настолько стремительно, что практически ничего нельзя было успеть сделать. Капитан второго ранга на инстинктах сорвал с плеча автомат, прицелился и начал стрелять в воду. При этом он начал кричать по рации, чтобы все срочно поднимались на борт.
– Надо попасть, надо попасть, – дважды повторил Татаринов, стреляя короткими очередями по приближающейся торпеде.
Остальные, кто стоял рядом с ним, похватали оружие и, поняв причину, тоже начали палить в приближающуюся смерть.
Случайные зеваки, наблюдая со стороны за тем, как пловцы ловко и с невиданной скоростью поднимаются наверх, могли бы подумать, что к ним приехал цирк «Дю солей», но на самом деле это была борьба за жизнь. Пловцы хватались за сброшенные им веревки и веревочные лестницы и карабкались вверх как могли. У допотопной, не исключено что самодельной, торпеды не было шансов, когда десяток стволов лупили по ней. Тем не менее она успела сдетонировать от попадания пули. Главное, что в воде на тот момент уже не было ни одного человека из группы Татаринова.
Автоматная пальба, взрыв и многометровый фонтан уничтожили конспирацию.
Рабочие на разгрузке поняли, что на корабле и рядом с ним происходит что-то опасное. Водители грузовиков в панике побросали машины и бросились бежать с пирса прочь. В минуты опасности стадное чувство гипнотически охватывает человека, и тот, как всякое животное, поддавшись инстинктам, убегает прочь, пихая и топча тех, кто мешкает…
Кривошеев расставил весь личный состав вдоль бортов с оружием в руках и заставил смотреть в воду. Татаринов слушал сонар…
На берегу появился дымящийся шлейф, который прочертило нечто, вылетев из-за угла одного из зданий. Боеголовка попала в брошенный грузовик и взорвалась. Грохот и дым разогнали оставшихся рабочих, заставив их скрыться с пирса. С корабля было хорошо видно, как несколько вооруженных групп бегут к тем машинам, которые бросили в панике водители. Боевики садились за баранки и уводили машины в только им известном направлении.
Похоже, местная полиция и армия вступили в бой, так как в самом порту началась перестрелка.
Капитан сухогруза страшно вращал глазами, в то время как Кривошеев задал ему вполне логичный и уместный вопрос:
– Сколько успели разгрузить?
Тот посмотрел на часы.
– Процентов тридцать.
– Нужно отводить корабль в море. Здесь мы долго не продержимся. Или пловец, или торпеда доберутся до корабля.
Обрадовавшись, капитан сухогруза скомандовал матросам отдать швартовы. Корабль стал стремительно готовиться к отходу от недружелюбного берега.
«На хер, на хер, сваливать надо отсюда. Их там, ёптыть, несколько тысяч безумных придурков. Как ни приедешь к этим обезьянам, они все время на тебя норовят с автоматом броситься».
Только став у штурвала, Пожаров пришел в себя и крепко вцепился в штурвальное колесо, готовый сам выполнять команды, которые себе и отдавал.
– Уходим, уходим отсюда, – радостно поддерживал его старпом Федюнчик.
Корабль начал отдаляться от берега, и в это время Татаринов спросил Кривошеева, что тот собирается делать с пленными.
– Отпустим в свободное плавание. Только от берега отойдем на пару кабельтовых, – грустно пошутил майор.
Сбросив с себя гидрокостюмы, Поручик и Диденко стали рассматривать захваченное у пловцов содержимое поясов.
– Это что за херня, – Диденко разглядывал небольшую магнитную мину. – Ты посмотри, это по-французски.
– Угадал. Просто так на базаре не купишь.
– Так ты не был на местном базаре, – отметил Поручик, – может быть, как раз у них это добро продается точно так же, как финики, на одном прилавке.
Лысый морпех со сломанным носом, которого все звали не иначе как Саша, без колебаний сбросил тело убитого диверсанта в море. А дальше, с помощью отеческого пинка, отправил в море расколовшегося пленного, затем подошел к стоящему уже за ограждением обладателю большой штуковины между ног. Негр неожиданно повернулся и попытался вынуть из ножен нож у морпеха… В следующее мгновение Саша отвел руку негра в сторону, вынул холодное оружие и мгновенным неуловимым движением полоснул по горлу бедняги. Легонько толкнув его от себя, он отправил бестолкового аборигена на корм рыбам.
Как только стало понятно, что опасность ему больше не угрожает, капитан судна был готов жить заново. Но стоящий на мостике майор Кривошеев не дал ему этого сделать. После доклада Москве командир получил новый приказ, который никого не обрадовал.
Татаринов не удивился. Когда тебя по службе постоянно засовывают в какие-то дыры, рано или поздно ты перестаешь удивляться тому, что тебе на голову сваливаются все новые и новые задачи.
– Идем назад, – приказным тоном заявил Кривошеев.