Портартурцы
Шрифт:
— Теперь они сами припухнут. Ты здорово перед строем сказал: как будто только для себя, а польза будет для всех…
Солдаты видели, что в последние три вечера устав не выходил из рук учителей, собиравшихся в кучки. Отделенный Остапов примолк. Занятия словесностью теперь шли без оплеух и гусиных шагов.
Все чаще и чаще на учениях при вопросе: «Кто наш внешний враг?» — проскальзывало слово: Япония. О ней впервые в казарме упомянул поручик Карамышев. Проверяя работу учителей, он задавал молодым солдатам вопросы о «внутренних» и «внешних» врагах и сам же отвечал, что внешним врагом на Дальнем Востоке является Япония, которая усиленно готовится к войне с Россией.
Глава четвертая
1
Модест Владимирович Инов в начале января выехал с семьей из Харбина в Дальний для работы помощником директора в отделении Русско-Китайского банка. Маленький город, оригинально распланированный на берегу моря, вначале понравился Вале. Охваченный с одной стороны холмами и заливами — с другой, он не был похож на холодный Иркутск и пыльный Харбин. В нем было много экзотического, и в первые дни он очаровывал девушку. Больше всего ей нравилась прекрасная гавань, заполненная огромными морскими пароходами. Длинный мол защищал внутренний водоем от морской зыби. По улицам, среди своеобразных зданий из красного кирпича, часто собирались оживленные толпы из русских, немецких, французских, американских и английских моряков. Были здесь и негры, выделявшиеся своими курчавыми волосами и высоким ростом, Около китайских лавочек и магазинов раздавались выкрики и ругань на разных языках.
Японцы держались обособленно. На их желтых лицах были сосредоточены злоба и зависть. Гавань, корабли, новые здания и веселых русских моряков они осматривали исподлобья.
Близ берега моря сооружался вместительный театр. Собор, больница и городское управление были уже построены.
С первых же дней своего прибывания в Дальнем Валя подметила, что в городке живут весело, даже чересчур весело и беспечно.
Иновы занимали прекрасно меблированную квартиру. Вся обстановка квартиры принадлежала банку и передавалась в распоряжение вновь прибывающих сотрудников на время их работы в городе Дальнем.
Через две недели после приезда Модест Владимирович давал полуофициальный вечер, на который были приглашены представители города, воинских частей, а также коммерческие дельцы — основные клиенты банка.
Жена Инова, Серафима Прокопьевна, волновалась. Ей хотелось, чтобы первыми пришли семейные сослуживцы, но слуга ввел Лыкова.
— Старый знакомый. Очень рада.
Лыков, мотнув головой, хотел что-то сказать, но пришла группа гостей, и хозяйка поднялась навстречу им. В первые дни приезда Иновых Лыков зачастил к ним. Валя не стала выходить в гостиную, когда там был Лыков.
Один из гостей, поставщик леса, тучный, с отвисшим подбородком и маленькими глазами, поправив свои длинные усы, опросил:
— Что новенького, господа?
— Японцы шевелятся, — сказал поручик Гладышев.
— А крепость вооружают плохо, включая и Киньчжоу, — проговорил капитан в золотых очках, и голос его показался всем несколько пискливым и раздраженным.
— Немыслимо представить себе, чтобы крепость появилась по щучьему велению, — с усмешкой заметил полковник инженерных войск.
— На игрушечный городишко Дальний вдвое больше миллионов затратили, — еще громче выкрикнул капитан. — Между тем место выбрали несуразное. Во-первых — далеко от крепости, во-вторых — устройство гавани требует колоссальных затрат и, в-третьих — раз далеко от крепости, то необходимо поставить и здесь батареи против нападения неприятеля с моря. Одна атака миноносок — и все коммерческие суда, захваченные в торговом порту, лягут на дно залива. Нам нужна крепость как надежное убежище для морских военных судов, а не финтифлюшка вроде города Дальнего.
— Николай Степанович, вы невозможный человек. Вы смотрите на окружающее со своей колокольни… Главная задача русских — коммерческое освоение края. Мы должны показать англичанам, французам, немцам, ну и японцам, что мы заняты на Квантунском полуострове мирными делами.
— Политика, политика… Соразмеряйте, но не увлекайтесь, не забывайте опасности, — не унимался капитан. — Над головой кулак висит, а у вас декорация с надписью «мирное строительство».
— Не следует преувеличивать опасности.
Вошел Модест Владимирович. Хозяин был изящным и приятным на вид человеком. Его округлое лицо с широким лбом оживляли большие светло-карие глаза.
— Здравствуйте, хозяин. Без вас скучновато, — поднявшись из-за стола, сказал Лыков.
— Извините, сегодня я неожиданно задержался в банке.
Почти вслед за Модестом Владимировичем вошли мать и дочь Ласточкины. Таня Ласточкина удивленными глазами рассматривала гостей.
Лыков, наклонившись к своему соседу поручику, шепнул:
— Вот вам, поручик, и первая ласточка.
— Хорошенькая, но непролазная дура. Я знаком с нею. Палец о палец не хочет ударить, а читает только приложение к журналу «Родина».
Таня ушла в комнату Вали. Капитан все еще продолжал спорить с полковником. Поручик подошел к ним.
Инов знал о беспокойном капитане, суждения которого метко попадали в цель. Его недолюбливали.
«Скорей бы Валюта пришла да сыграла бы», — подумал хозяин.
Серафима Прокопьевна вернулась в гостиную в сопровождении Тани и Вали.
— Господа, прошу по стакану чая.
Из-за портьеры появился слуга-китаец в мягких туфлях на высоких подошвах, а за ним — бой с блюдом, наполненным печеньем и сладостями. На слугу и мальчика, одетых в шелковые национальные костюмы, никто из гостей не обратил внимания. Все смотрели на Валю. Ее крупное, продолговатое лицо было строгим. Она улыбалась глазами и этого было достаточно: гости видели перед собой красивую и спокойную девушку. Валя возмужала. Тонкие морщинки легли на ее лоб у переносья. Гости с низким поклоном жали руку девушке. Последним поздоровался капитан. Задержав ее руку, он попросил: