Портфель чемпиона
Шрифт:
— Молодцы! — похвалил милиционер. — Ты отведи вот этого дяденьку к Нюшке…
Девочка деловито окинула взглядом Воронухина и, судя по всему, он ей не понравился. Потому что она покачала головой и сказала:
— Ни за что! Я отведу дяденьку к Нюшке, а он ее посадит в машину с клеткой…
Воронухин покраснел. Ему стало неловко, что в глазах девочки он выглядит злодеем, способным на такой ужасный поступок. Он похлопал себя по карманам, вынул удостоверение и протянул девочке.
Она долго рассматривала фотографию, а потом сказала:
— Это
— Я! Это я! — стукнул себя по ребрам Воронухин. — Просто мне усы не идут и я решил попробовать отпустить бороду.
— Это он… — подтвердил милиционер. — Он хороший. Это он Нюшку для газеты сфотографировал. Ты видела?
— Видела… — расплылась в улыбке девочка. — Пойдемте…
И Воронухин с удовольствием для себя убедился, что растет его слава среди взрослого и детского населения города.
Девочка повела дедушку с Ромой и Артура Воронухина сквером, потом, отодвинув доску в зеленом заборе, шагнула во двор с мусорными ящиками. Все трое едва протиснулись следом. Они обошли металлические коробки гаражей, прошли по тропинке через овраг, заросший молодей крапивой. И наконец, на полянке, усеянной желтыми одуванчиками, увидели будку, похожую на теремок.
— Вот… — остановилась девочка. — Нюшка здесь живет.
И она совсем, как в дом, где живут люди, постучала по крыше кончиками пальцев:
— Нюшка, ты спишь? К тебе тут пришли…
Из будки вылетела сонная зеленая муха.
— Ее дома нет… — развела руками девочка. — День хороший, ушла гулять… Жалко… Я ей стаканчик от мороженого оставила.
И девочка запихала в рот вафельный стаканчик, размокший от молока.
— Едва ли портфель может быть здесь… — кисло сказал Воронухин.
— На всякий случай поглядеть надо! — сказал дед. — Ромк, ну-ка, погляди!
Рома нерасторопно опустился на четвереньки и с опаской приблизился к черному квадрату, из которого пахло псиной и сыростью.
— А она не цапнет… — испуганно оглянулся он.
— Как она цапнет, если ее дома нет? — засмеялась девочка. — И вообще у нас Нюшка не кусается!
Рома приставил лицо к входу, над которым корявыми буквами было написано: «Кто войдет сюда без спросу, тот останется без носу», и гулко крикнул:
— Темно! Ничего не видно! Только валяется кость…
— Не торопись! — приказал дед. — Пусть глаза к темноте привыкнут…
Воронухин, опустившись на четвереньки и подталкивая Рому боком, тоже пытался заглянуть в будку.
— Вижу… — сказал Рома. — Кажется, мой портфель…
— Прокурор… — передразнил дед, повернувшись спиной к конуре. — Мишка Бабурин сам себе прокурор, и сказал внуку: — Чего ты на него смотришь-то? Тащи!
Отпихнув Ромку, Воронухин запустил руку в темноту и выволок на траву перепачканный в земле портфель. Только табличка радостно сияла на солнце. «Роме Бабурину в день первого юбилея от родных».
— Ваш?
— А чей же… — сказал дед, щелкая замками. — Сейчас проверим, что внутри…
Вывалились на траву учебники и тетрадки, откатился в сторону и развернулся бутерброд с ветчиной.
— Я все понял… — радостно подскочил Воронухин. — Внук ваш портфель бросил, заигрался, а собака, почуяв запах ветчины, уволокла его. Решила угоститься…
— Математика здесь, природоведение здесь, пенал… — перекладывал школьное имущество Рома. — Все здесь, только дневника нету…
— Как же так… — присел на корточки дед. — Мясо с хлебом целое, а дневника нету… Собаке-то он на что?
И дед еще раз все высыпал на траву. Теперь каждую вещь укладывали в портфель, повторяя хором:
— Пенал — здесь… Альбом — здесь…
В конце образовалась пауза и слышно было, как шуршит бумага, в которую завернут бутерброд.
— А дневника… нету…
Глава 6
На прошлом уроке четвертый класс изучал рассказ писателя Куприна «Ю-Ю». А сегодня учительница литературы Лидия Ивановна велела написать по рассказу изложение. И вот теперь четвероклассники задумчиво грызли шариковые ручки. Только некоторые склонились над тетрадями и что-то писали.
— Вам же понравился рассказ… — недоумевала Лидия Ивановна. — Что же вы так нерешительно приступаете к изложению? Ну, Рома Бабурин — понятно, у него портфель украли, и он переживает, а остальные?
Четвертый класс перестал грызть ручки и уткнулся в тетради.
Лидия Ивановна сказала:
— Чтоб вам было легче, мы сейчас попросим кого-нибудь почитать начало изложения… — Она окинула взглядом парты и выбрала Катю Оляпкину.
Катя нехотя поднялась и вздохнула.
— Не бойся, читай! — подбодрила ее Лидия Ивановна.
— Я еще мало написала… — упиралась Оляпкина.
— Хорошо, что мало! Значит, ошибок мало… — съехидничал Дудкин. — Читай, Оляпка, чего там…
— Дудкин, что это за оляпка? Как ты обращаешься к товарищу? — нахмурилась учительница.
— Оляпка — это птичка… — хихикнул Дудкин. — Нам на природоведении говорили…
— Читай, Катя… — велела учительница, не обращая внимания на Дудкина.
Оляпкина поежилась и начала:
— Этот кот был всем кошкам кошка!
Класс рассмеялся.
— Ничего смешного не вижу… — постучала указкой учительница. — Катя просто не с того начала. — Надо дать портрет Ю-Ю, написать, какой у нее нос, какие лапки…
— Это у меня есть… — сказала Катя. — Спала Ю-Ю в доме, где хотела — на диване, на стульях, на пианино… Но больше всего любила спать, заползши на газетные листья…
— Листы… — поправила учительница.
— Листы… — повторила Катя.
— А что это за слово — «заползши»?
— Ну, заползя…
— Дети, разве бы Куприн мог так написать… — сокрушенно покачала головой Лидия Ивановна. — Ну, ладно, читай дальше…