Портрет дамы с жемчугами
Шрифт:
Синъитиро подошел ближе.
– Несомненно одно, – говорил толстяк. – Последнее время он пребывал в глубоком унынии. Возможно, от несчастной любви. Но он был скрытен и ни с кем не беседовал о своих сердечных делах. Поэтому трудно даже предположить, кто была его избранница.
При этих словах Синъитиро живо представил себе юношу, с печальным видом сидевшего в машине.
– Неужели предметом его любви была госпожа Сёда? – сказал один из студентов, и все рассмеялись.
Студенты подошли к трамвайной остановке. Трое с трудом протиснулись в вагон, а один, в очках, который
Но он прошел уже целый квартал, а заговорить все не решался, боясь показаться глупым и невоспитанным. Он уже готов был отказаться от своего намерения, но подумал, что может потерять единственную возможность напасть на след владельца часов. И Синъитиро наконец отважился. В это время студент как раз обернулся. Синъитиро подошел к нему и спросил:
– Простите, вы сейчас с похорон Аоки-сан [7] ?
– Да, – с удивлением, но в то же время приветливо ответил юноша.
[7] Сан – частица, которая ставится при вежливом обращении после собственного имени: господин, госпожа.
– Вы были его другом? – продолжал расспрашивать Синъитиро, ободренный ответом студента.
– Да. С самого детства. Мы вместе учились в начальной школе.
– Вот как! Сочувствую вашему горю! – Синъитиро умолк, не решаясь расспрашивать дальше, потом снова заговорил: – Простите за нескромность, госпожа, с которой вы разговаривали…
Не дав Синъитиро договорить, юноша спросил:
– Вы имеете в виду женщину, уехавшую на машине? С ней что-нибудь случилось?
– Нет, ничего, – в замешательстве ответил Синъитиро. – Я просто хотел узнать ее имя.
Студент улыбнулся с таким видом, словно жалел Синъитиро, не знавшего общеизвестных вещей.
– Это знаменитая госпожа Сёда. Вы о ней не слыхали? Она дочь бывшего министра барона Карасавы. Он принадлежит к той же фракции Верхней палаты, что и отец Аоки. Поэтому-то госпожа Сёда и была дружна с покойным.
Тут Синъитиро вспомнил, что женские журналы часто помещают фотографии этой госпожи, а в газетах появляются о ней заметки. Но поскольку до сих пор это мало интересовало Синъитиро, он никак не мог припомнить имени этой женщины.
Робея, он обратился к студенту:
– Кажется, ее зовут…
– Рурико. Мы прозвали ее «Госпожа Рурико – Небесная Красавица». – И студент рассмеялся.
Предчувствия Синъитиро сбылись – это оказалась Рурико, – и ему захотелось узнать о ней как можно подробнее.
– Значит, отношения госпожи Рурико с Аоки-кун не выходили за рамки дружбы?
– Как бы вам сказать, – ответил студент, – они особенно сблизились в последние полгода. У госпожи Рурико вообще много друзей. Я, например, тоже пользуюсь ее благосклонностью. – Последние слова студент произнес хвастливым тоном: видимо, знакомство со знатной и красивой женщиной очень льстило его самолюбию.
– Значит, она не из патриархальной семьи?
– Разумеется, нет. После смерти мужа, господина Сёхэя, она живет совершенно свободно.
– Разве госпожа Рурико вдова?
– Да. Не прошло и шести месяцев после свадьбы, как муж ее скончался. Сын его от первой жены ненормальный. С госпожой живет его дочь, девятнадцатилетняя Минако. А госпожа Рурико на правах опекунши распоряжается всем домом.
– Вон оно что… Такая молодая, такая красавица, и вышла замуж за вдовца, – пробормотал Синъитиро, все больше и больше удивляясь.
В это время они подошли к остановке на Аояма-иттёмэ, и студент, собиравшийся еще что-то сказать, направился к трамваю, идущему в Сиомати. Тогда Синъитиро поспешно сказал:
– Простите за неожиданную просьбу. Не посоветуете ли, как встретиться мне с этой женщиной? У меня к ней дело.
Студент, видимо, счел просьбу Синъитиро непристойной, усматривая в ней желание волокиты завязать знакомство с красивой женщиной, и чуть заметно усмехнулся, но тотчас же, согнав с лица улыбку, ответил:
– Видите ли, я не знаю, кто вы такой, мне также неизвестны ваши намерения, как же я могу вот так сразу представить вас госпоже Сёде? Впрочем, она не похожа на других женщин и примет вас без всяких рекомендаций. Она живет на Гобантё Кодзимати.
Сказав это, студент легко вскочил в уже тронувшийся трамвай. Синъитиро же продолжал стоять на месте. От этого разговора у него остался неприятный осадок, к тому же ему было стыдно, что он с бесцеремонностью репортера обратился к совершенно незнакомому человеку. Разумеется, ему было необходимо узнать, кто эта женщина, но ведь он мог поступить и иначе, более достойным образом. Однако неприятное чувство мало-помалу сменилось радостным: ведь ему удалось наконец узнать, кто такая Рурико. Возможно также, что именно она – владелица часов, бережно завернутых в платок и до сих пор все еще лежавших у него в кармане. Эти драгоценные часы из платины великолепно гармонировали с обликом блистательной госпожи Рурико. «Она, видимо, сейчас оплакивает погибшего и очень обрадуется, когда увидит эти часы. И, уж конечно, она будет тронута моим приходом, ибо судьбе было угодно сделать меня единственным свидетелем смерти юноши».
Размышляя так, Синъитиро живо представлял себе грациозную фигуру госпожи Сёды.
Тут как раз подошел трамвай, шедший в Кудан и Рёгоку, как бы торопя Синъитиро привести свое намерение в исполнение. На этом трамвае можно было без пересадки доехать до Гобантё Кодзимати.
Когда трамвай, пробежав Акасакамицукэ и Миякэдзака, приближался к Гобантё Кодзимати, в памяти Синъитиро снова всплыл образ прелестной женщины, и Синъитиро, устыдившись, поймал себя на том, что больше думает о красавице, нежели о часах, которые следует вернуть. «Часы лишь предлог, чтобы встретиться с очаровательной женщиной», – упрекнул себя Синъитиро.
Рурико произвела на Синъитиро неотразимое впечатление и заронила в его сердце смутную тревогу. Как ни уговаривал себя Синъитиро, что единственный его долг – вернуть часы их настоящему владельцу, что до госпожи Сёды ему нет никакого дела, все было тщетно. Напротив, чем больше он старался не думать о ней, тем сильнее завладевала она его воображением.
Трамвай прошел мимо английского посольства, сверкавшего в лучах летнего солнца яркой зеленью вишневых деревьев, и теперь из окна виден был густо поросший травой, очень красивый вал императорского дворца.