Портрет Дори-Анны Грей
Шрифт:
Парни обсуждали женскую внешность! Я запрокинула голову и сделала вид, будто рассматриваю новогоднюю ель, украшенную стеклянными игрушками и бусами. На самом деле было чем полюбоваться, вот только я не видела ничего, вся превратившись в слух.
— Терпеть не могу, когда у женщин канапушки. Такая уродливая сыпь на коже, будто мухи обгадили, скажи.
— Точно. У благородной девицы кожа должна быть белой, чистой, без прыщей и пятен. И на ощупь мягкой, чтоб потрогать приятно, и все такое.
— Ага, а не как у фермера дубленая. Скажи, Яромир.
Что там поддакнул
— Чего стоим? Кого ждем? – поинтересовались Виктор и Мстислав, зажав меня с обоих боков и технично выводя из столовой.
— Вас ждала, — процедила я сквозь зубы.
Дотерпев, когда, наконец, дойдем до лестницы, я резко раздвинула локти в стороны. Аккурат угодила каждому под ребра.
— Уий!!
А сама припустила на женскую половину общежития.
— Дождешься у меня, пигалица! – донесся до меня голос Виктора.
— Ух, отомщу, — пообещал Мстислав.
— Жду не дождусь, — насмешливо пропела я. Но скорость не сбавила, даже оказавшись на безопасном расстоянии от парней. – Десять раз забудете.
На самом деле в комнату я торопилась не потому, что пыталась избежать трепки. Мне хотелось поскорее добраться до планшета. И хоть с Яромиром у меня в этот раз ничего не вышло, я не отчаивалась. Главное, что мое преображение реально — его заметил Мстислав. Действие планшета – не выдумка моего больного воображения, измученного собственными комплексами, не сон и не бред. При помощи волшебной вещицы я могу влиять на свою внешность. Как же непредусмотрительно я оставила артефакт на тумбочке!
Влетев в комнату, схватила планшет дрожащими пальцами и включила. Где ручка? Пропала? Да что же я за растеряха такая!
Ручка нашлась под кроватью. За время поисков я успела себя несколько раз обругать и даже разок пустить слезу – а вдруг не найду — зато дрожь прошла.
Вдох, выдох. Теперь можно и «порисовать». Обратным концом ручки я стерла каждое пятнышко со своего лица. «Поцелуйчики солнышка» — называла их матушка. Если бы! Парни о моих пятнах были другого мнения.
Споткнулась на родинке. Убирать или не стоит? Самой мне моя родинка на скуле нравилась, эдакое завлекательное крошечное сердечко, но старшекурсники говорили о чистой коже без единого пятнышка…
Решено! Сотру и ее. Если уж взялась делать из себя идеал, то прочь сомнения!
И лицо стоит подправить. Особенно крошечный острый подбородок.
Эх, жаль сфотографировалась не во весь рост, могла сделать ноги длиннее, талию уже, грудь пышнее. Да и в целом фигуру поизящнее заиметь. Но чего теперь вздыхать, все равно на планшете лишь кнопка включения имелась, поэтому я не знала, как изменить изображение. Да и терять готовые исправления не хотелось. Буду Яромира брать лицом!
Удостоверившись в собственной неотразимости, я засунула планшет под матрас. Следовало поберечь драгоценный подарок от посторонних глаз. Правда, до конца каникул в мою комнату некому было пожаловать, но осторожность не помешает.
Сменив платье и повертевшись у зеркала, я спустилась в столовую на обед. Во всеоружии. Для беседы с Яромиром я заготовила целый список интересных тем, чтобы не тушеваться, как во время завтрака.
Разочарование обрушилось на меня, прибив пыльным мешком. Яромир на обед не явился. Зря я стреляла глазами по залу в поиске высокой фигуры с широким разворотом плеч. Он не пришел. У меня от расстройства даже аппетит пропал.
Зато к моему огромному удивлению, когда я заканчивала с обедом, а Виктор с Мстиславом приговаривали добавку, в столовую вплыла Изабелла в сопровождении своей свиты.
— Она не уехала домой? – вырвалось у меня.
Парни отвлеклись от еды и проследили за моим взглядом.
— Кто? Изабелла? – догадался Виктор, о ком я говорю. – Нет, сказала, что родителей в праздники дома не будет, она заскучает, поэтому лучшее решение – остаться в академии.
Ну-ну, Яромира решила атаковать, могу поспорить!
Вслух, разумеется, сказала совсем другое.
— А подружки? Охранять ее остались?
Кто-кто, а брат был в курсе практически всех сплетен о студентах. Его общительности, памяти и любопытству в академии не было равных. В нашу матушку пошел старшенький.
— За компанию, — отозвался Виктор и равнодушно пожал плечами. Мстислав и вовсе промолчал, снова уткнувшись в тарелку. Тема, в которой фигурировала Изабелла, ни брата, ни друга не увлекала.
Зато меня присутствие в академии местной красотки тревожило. Даже очень. Способна ли я составить достойную конкуренцию дочери советника?
Словно услышав, что я думаю про нее, Изабелла повернулась и посмотрела на меня. Сначала совершенно точно не узнала. Но ее взгляд зацепился, постепенно глаза и без того большие, чуть навыкате, стали увеличиваться в размере. Захотелось крикнуть: «Остановись! Они того гляди сейчас выпадут». Наконец, ее щеки полыхнули румянцем, а губы сжались в птичью гузку. Ноздри тонкого изящного носика зашевелились, выдавая нервное дыхание. Чего это она? После вчерашнего до сих пор не остыла?
Изабелла дернулась в мою сторону, но тут же и остановилась. Совладав со своими эмоциями, она гордо вздернула точеный подбородок и направилась к центральному столу. Подружки уже принесли для нее поднос и даже расставили с него тарелки и бокалы.
— Чем собираешься заняться до ужина? – поинтересовался Виктор, вперив меня подозрительный взгляд.
— В зимнем саду прогуляться, — ответила я, невинно хлопая ресницами.
— Что-то ты туда зачастила. Раньше и вовсе не знала, где он находится.
— А теперь знаю, поэтому и хожу.
— Мы с тобой, — пресек наши пререкания Мстислав.
— Да пожалуйста, — буркнула я, понимая, что любые сопротивления бесполезны и только вызовут подозрения парней.
После обеда с беспечной улыбкой на губах я направилась в зимний сад. В открытую передо мной дверь не вошла, вплыла и… ахнула. Сад сегодня пользовался бешеной популярностью. Снегопад, начавшийся еще ночью, до сих пор не прекратился, и студенты, запертые в стенах замка, от нечего делать собрались в единственном уютном и приятном общественном месте с кучей скамеек и диванчиков.