Портрет предателя
Шрифт:
— Попробуй ветчину, она недурна, — он подвинул к ней тарелку с сочными толстыми ломтями розового мяса.
Свинина выглядела очень соблазнительно, но девушка почувствовала, что еда комом стала у нее в горле.
— Отвернись! — потребовала она.
— Что? — не понял он.
— Не смотри на меня!
Зигурд хмыкнул.
— Я тебя смущаю?
Она густо покраснела.
Еще как смущаешь!
— Нет, просто не люблю, когда смотрят, как я ем!
— А я люблю смотреть, как ты ешь! — понизив голос произнес он.
Доминика вспыхнула. Да он над ней издевается!
— Тогда
С этими словами она вскочила со стула, чтобы гордо удалиться. Зигурд схватил ее за руку и усадил обратно.
— Сядь, Скилик! Ешь, я не буду на тебя смотреть.
Он встал из-за стола, подошел к окну и уставился на улицу, а Доминика с дико колотящимся сердцем принялась за еду.
Раздался скрип двери, и из комнаты вышел Себастьян.
— Чем здесь так вкусно пахнет? — поинтересовался он.
Зигурд повернулся к юноше.
— Так, легкий ужин. Угощайся!
Мужчины уселись за стол. Тут послышался скрип ступеней, и в мансарде появился трактирщик, практически погребенный под ворохом постельного белья, которое он, усердно пыхтя, тащил в своих коротких ручонках. За ним поднялся подросток, волокущий тяжелое зеркало.
— Зеркало куды вешать? — тяжело дыша спросил кабатчик.
Зигурд указал на дверь номера, где жила Доминика.
— Зеркало сюда, а постель меняй во всех комнатах!
— Сейчас все сделаем в лучшем виде, — поклонился коротышка.
Себастьян и Доминика проводили трактирщика удивленными взглядами и вновь принялись за еду.
Зигурд, допил последние капли эля и утер губы рукавом.
— Итак, каковы ваши дальнейшие планы? — поинтересовался он.
— Для начала мне нужно раздобыть приличную одежду, — заявил Себастьян, — я же не могу пойти во дворец в обносках.
— Что есть, то есть, — заметил хейдеронец. — Тебя в таком виде и на порог-то не пустят.
— Мне нужен хороший портной, — произнес его собеседник и захрустел сочной редиской.
— Портной? — поднял брови наемник.
Юноша недоуменно уставился на него.
— Да. А что тебя смущает?
— То есть, мы еще месяц будем сидеть в этой дыре, пока тебе будут шить панталоны?
— Себастьян, он прав, — подала голос Доминика. — Мы не можем ждать так долго.
— Да у нас и денег-то нет на этих ваших портных, — заметил хейдеронец.
Опять эти чертовы деньги! Доминика раньше никогда о них не задумывалась, ведь обо всем всегда заботились другие. Толпы слуг и лакеев спешили предугадать каждое ее желание, а ей только и оставалось, что капризно тыкать изящным пальчиком в понравившиеся наряды, драгоценности и кружева. А сколько стоила вся эта роскошь — ее никогда не волновало — золота в казне было предостаточно.
— Ну хорошо! — в сердцах воскликнул Себастьян. — Придется поискать что-нибудь в лавке готового платья. Надеюсь, никто об этом никогда не узнает!
— Вот что значит голубая кровь, — насмешливо хмыкнул Зигурд. — Весь мир рухнул, а он печется о своих нарядах.
Юноша раздосадовано цокнул языком и принялся жевать ветчину.
— А как же я? — спросила Доминика. — Мне тоже нужно платье. Я ведь не могу заявиться к герцогу в костюме для верховой езды!
Наемник подпер щеку ладонью и закатил глаза, всем своим видом выражая крайнее неодобрение.
— Но, дорогая, — промолвил Себастьян. — Твой костюм выглядит вполне прилично. Думаю, на первую встречу можно отправиться в нем, а уж потом мы закажем тебе сколько угодно самых прекрасных платьев.
— Нет! Я не собираюсь появляться во дворце в таком виде! — капризно заявила девушка. — Тем более, костюм весь в пыли и крови! Его надо отдать в чистку!
— Тащи его сюда, я договорюсь насчет чистки, — предложил Зигурд.
Себастьян дожевал кусок хлеба и взглянул на хейдеронца.
— А ты пойдешь с нами во дворец?
— Что я там забыл? — удивился тот. — Вас пристрою, и отчалю восвояси.
— Вернешься в Форталезу? — поинтересовался юноша.
Наемник бросил на него долгий пристальный взгляд.
— Нет, — промолвил он. — Там мне житья не будет после того, как…
Он осекся.
«После того, как он вывел нас оттуда», — вдруг подумала Доминика.
— А что будешь делать? — спросил Себастьян.
Зигурд задумался.
— Подамся в Хейдерон, наверное. Давненько там уже не был.
Хейдерон… В памяти Доминики внезапно всплыл разговор с Себастьяном на балконе во время бала. Они обсуждали, куда поехать в свадебное путешествие, и как раз решили отправиться в Хейдерон. Это было еще в той жизни, и девушке показалось, что с тех пор прошла уже целая вечность. Ненависть к заговорщикам острыми шипами вонзилась ей в сердце. Эти мерзавцы отняли у нее все! Она была на вершине мира, будущее представлялось ей счастливым и безоблачным, а теперь ее семья убита, а сама она вынуждена считать каждый грош и просить приюта у дальнего родственника.
Девушка глубоко вздохнула, едва сдерживая слезы, встала из-за стола и отправилась в свою комнату за костюмом для верховой езды.
21. Аудиенция
Через два дня Себастьян и Доминика вошли в богато украшенный холл дворца Альберди. Их едва не ослепил свет огромной люстры, бросающий мерцающие блики на изящную позолоту белоснежных колонн и зеркальный мраморный пол.
Доминика чувствовала себя неловко в костюме для верховой езды — вычищенном, выглаженном — но все же абсолютно неподходящем для аудиенции. Ей казалось, что портреты герцога и его семьи, принадлежащие кисти великих мастеров, взирают на нее со стен с нескрываемым осуждением.
В поисках наряда для Себастьяна они обошли весь город, и наконец в какой-то лавке нашли более менее приличный камзол, который пришелся ему впору. Зигурд долго пререкался с торговцем по поводу цены, и хоть ему и удалось сбить ее почти на треть, денег на роскошную одежду для Доминики уже не осталось. Наличных хватило лишь на несколько смен белья и на скромное платье, которое больше бы пристало носить какой-нибудь служанке, а не благородной госпоже. Как ни крути, а черный бархатный костюм для верховой езды являлся самым приличным предметом ее гардероба.