Портреты
Шрифт:
В основном мы с ним подружились в 1934 году в Теберде, когда он пожелал, чтобы мы жили в одной комнате. Виноградов развлекал меня смешными историями – рассказчик он был отличный. Последний раз виделись мы несколько десятилетий назад.
– Как проводите конец недели? – спросил я.
– Пни корчую на даче.
– Ломом?
– Нет, руками, мне бы только за пень ухватиться…
Иван Матвеевич вышел из народа и он всегда это демонстрировал, никогда не скрывая свои привычки. В молодые годы выпивал и напивался – рассказывал, как в пьяном азарте боролся с приятелем, и тот сломал ногу. Тогда было решено, что всего лишь вывих; Виноградов пытался «вправить»
Поведал, как рано стал академиком; и с удовольствием рассказывал, что именитые академики (в том числе А.Ф. Иоффе) протестовали…
Но главный его рассказ относился к тому, как он пробился в науку. Явился он к знаменитому математику Чебышеву – заявил, что хочет стать научным работником. Чебышев посмотрел на Ивана Матвеевича (вид у него был неказистый) и чтобы отвязаться от странного молодого человека, протянул листок бумаги: «Здесь изложена задачка (оказывается, ее 200 лет решить не могли) – когда решите заходите»…
Через две недели Виноградов вновь явился к Чебышеву и, в свою очередь, протянул тому лист бумаги. Чебышев прочел и оторопел: задача была решена, и дорога в науку была открыта.
Жизнь И.М. Виноградова – наглядное подтверждение того, что в трудные годы Советской власти наука успешно развивалась…
Давид ОЙСТРАХ
Музыкант и шахматист
Познакомились мы в 1936 году; Давид Федорович был чуть старше. Оба прославились в те времена на международных турнирах: Ойстрах – на скрипичном (Брюссель, 1937), я – на шахматном (Ноттингем, 1936). Конечно я уступал Давиду Федоровичу в общем зачете, так как он неплохо играл в шахматы (I разряд), а я скрипку в руках не держал…
Где мы познакомились – не помню, кажется, в Московском шахматном клубе. Тут же были и наши жены, Тамара Ивановна и Гаянэ Давидовна. После небольшого вступления Ойстрах приступил к делу: «Михаил Моисеевич, как вам удалось побывать в Ноттингеме с женой?»
По тому времени это была величайшая редкость – за границу выезжали с женами лишь на постоянную работу, а в творческие командировки ездили без жен. Я и рассказал, что Н.В. Крыленко добился специального разрешения у М.И. Калинина. Ойстрахи сразу загрустили!
Давид Федорович очень любил шахматы и выступал в соревнованиях, в частности играл в массовых командных матчах. Но вершиной его шахматной карьеры был матч с С.С. Прокофьевым (1937) который начал играть в шахматы еще в дореволюционные годы. Матч был проведен с большой помпой, по Москве были расклеены афиши работники искусств и шахматисты живо им интересовались.
Это была борьба характеров: порывистый Прокофьев, воспитанный в духе дореволюционных русских шахмат (он играл королевский гамбит и прочие открытые дебюты, безрассудно стремился к атаке), и осторожный, хладнокровный Ойстрах, современный шахматист (он предпочитал закрытые начала; не рисковал и обладал достаточно высокой техникой). Давид Федорович легко выиграл матч.
Где бы Давид Федорович ни выступал с концертами, если он узнавал о шахматном соревновании, то всегда приходил на игру. Помню, весною 1939 года Ойстрах посетил Центральный Дом работников физкультуры Ленинграда и наблюдал за партией Белавенец – Ботвинник (11-й чемпионат СССР). Конечно, как почетный зритель Давид Федорович наблюдал игру со сцены!
В 1940 году Ойстрах подарил мне старинный учебник шахматной игры (1853) с трогательной надписью…
Во время войны мне пришлось побывать в Свердловске и давать сеансы одновременной игры в госпиталях. Приятно было встретить знакомое лицо: Т. Ойстрах работала в госпиталях, проводя там культурные мероприятия для раненых воинов.
После войны были мы с женой в гостях у Ойстрахов в их квартире на ул. Чкалова. Поговорили, конечно, о шахматах, музыке. Давид Федорович рассказал о забавном эпизоде, который, вероятно, характерен для прямоты этого большого артиста. Как-то он записался на пластинку (насколько я помню, это было в Варшаве и Ойстрах исполнял «Грезы любви» Крейслера) и, когда ее прослушивал, заметил фальшивую ноту. Он решил, естественно, что это дефект записи, и попросил ее повторить. Давид Федорович был поражен – повторилась та же фальшивая нота! «Представляете, – смеясь от души, говорил Ойстрах, – оказывается, я всегда в этом месте фальшивил на концертах…» Пришлось записаться в третий раз… Великий скрипач был самокритичен и требователен к себе – иначе Ойстрах не был бы Ойстрахом.
Одна из памятных наших встреч была в 1960 году в Лейпциге во время Всемирной шахматной олимпиады. Ойстрах там гастролировал, и жили мы в гостинице «Астория». Давид Федорович предложил вместе отобедать. Никогда наша беседа не была столь непринужденной, дружественной и откровенной. Это было весьма приятно, так как чувствовалось, что Ойстрах относится ко мне с доверием. Но было и немножко грустно: мне показалось, что всегда жизнерадостный Ойстрах чем-то озабочен, в какой-то мере перестал быть оптимистом. Как мог, я постарался поддержать старого друга, и, кажется, мой юмор произвел свое действие…
Эмиль ГИЛЕЛЬС
Заочные встречи
1944 год, война. Радиоприемников у населения нет, в каждой квартире – репродуктор. Он почти всегда включен – ждем известий с фронта, остальные передачи идут, но их не замечаем.
Смотрим с женой друг на друга с удивлением: кто это исполняет «Петрушку» Стравинского. Такое впечатление, что на двух роялях! Но диктор объявил: исполнял Эмиль Гилельс… Года два спустя звонят из Радиокомитета: «Будет концерт „по заявкам“. Что бы мы могли исполнить по вашему заказу?» Немедленно отвечаю: «Петрушку» в исполнении Гилельса!» Но, увы, в ответ слышу, что в программе концерта остались «незаявленными» лишь два номера: хор Пятницкого и вальс Штрауса…
Когда я думаю о Гилельсе, всегда сравниваю его с Капабланкой. У Капабланки не было отдельных ходов – они всегда были крепко сцеплены и создавали шахматную картину. У Гилельса не было отдельных нот, он создавал картину музыкальную.
В 1958 году, когда я отвоевал звание чемпиона мира в матче со Смысловым, Эмиль Григорьевич прислал телеграмму. Никогда не забуду этого знака внимания со стороны великого музыканта.
Виктор ГЛУШКОВ