Посадил дед репку
Шрифт:
Да видно уже было не суждено. Сколько ни искали Кокованя с Дарёнкой своей опушки -нет её, пришлось им в деревню возвращаться. А отец с Настенькой сколько ни искали выхода из леса - не нашли. Не стало ни дороги, ни деревни. Остался вокруг них один только бескрайний лес. Видно столкнулись эти две сказки да и разошлись навсегда.
– И это плохая сказка - сказал ребёнок, - никто счастья не нашёл - ни в своей, ни в чужой сказке.
– Конечно. Ты же помнишь: все сказки похожи. Счастливой чужая судьба только снаружи видится, а изнутри она такая же, как твоя. Все трудятся, вертятся, выживают, и мир ко всем
– Но как же тогда найти своё счастье? Ведь в сказках все его находят!
– А вот и второе о чём молчат сказки. Они молчат о том, что счастье нельзя найти. Его можно только сделать, создать вокруг и внутри себя, - голос помолчал, - Помнишь сказку о царе Мидасе? Её люди тоже переделали. Люди все истории переделывают: чтобы они были про богатство - так людям понятнее. А на самом деле, сказка была о том, что если у тебя золотые руки, то и всё вокруг золотым можно сделать: свой дом, своё дело, свою жизнь... Не сделанным из золота, а именно золотым. Делать всё вокруг золотым - зто счастье короля.
– А бывает другое счастье?
– Конечно. У всех должно быть своё счастье и своё мнение, ведь из них всех и складывается истина. Счастье короля, например, не для тех, кого зовет их путь. Для таких - счастье не на месте, а в пути.
– А как можно найти свой путь?
– спросил ребёнок
– Легенда - та самая, которую передала старухе золотая рыбка - говорит, что в другом мире, прямо посреди бескрайнего океана, есть маяк. Он находится как раз над той глубиной где лежит ответ на вопрос кто ты. Этот маяк настолько яркий, что его можно ощутить даже в зтом мире -стоит лишь закрыть глаза и отвлечься от всех посторонних шумов и мыслей. Помня об зтом, можно, как по компасу, всегда идти только своим путем. Жить так -зто другое счастье - счастье моряка.
– Ну тогда идти своим путём -зто просто, - сказал ребёнок
– Не так уж просто. Каждый человек хоть раз в своей жизни чувствовал зтот маяк - только называл его по-разному. И почти каждый хотел своей дорогой идти. Да только сложно идти по ней, не сворачивая. Обычно человек и не замечает как сворачивает. А дальше - либо петляет, либо по кругу бегает, как белка в колесе. Мелькают дни, и уходят, под звон новогодних бокалов, годы. Человек попадает в круг вечного повторения.
– И уже не может выбраться обратно на свою дорогу?
– Не просто выбраться из колеи, когда ты протоптал её уже глубже пояса. И зто третье о чём молчат сказки: Только пока ты ещё не свернул со своего пути, ты сам своей сказке хозяин. Только тогда и счастье своё, и чудо своё можешь сам сделать.
И Кокованя с Дарёнкой это узнали. Узнали в самом конце своей сказки, в тот день, когда услышали стук в дверь. "Неужто счастье наше, чудо-козлик, объявился?" - подумали они. Глядь - нет, стоит у двери человек, по всему видно - горный мастер.
– Ты откуда, мил-человек, среди леса появился? Как из-под земли прямо...
– Так и есть, люди добрые, из-под земли, от самой хозяйки медной горы иду, к людям пробираюсь. Обрадовались Кокованя с Дарёнкой -будет кому на судьбу свою пожаловаться -дескать не свою жизнь прожили, своё счастье потеряли, а чужого так и не нашли.
Да только горный мастер (звали его Данила) слушать их не стал.
– Самим, говорит, надо счастье своё ковать. Я вот, послужил у хозяйки медной горы в подмастерьях, счастье своё - каменный цветок -и сделал. Не простой это цветок - волшебный, ведь в нём - три чуда. Вырос он в моих мечтах - это было первое чудо. Потом я его из мира своих идей в этот мир перенёс - это было второе чудо. И, наконец, теперь его барыне несу, свободу свою за его красоту получу. Это и будет третье чудо. Вот такой будет счастливый конец моей сказки, - И показал им Данила-мастер счастье своё, цветок каменный, -Я его сам сделал, а вы чудо своё будете всю жизнь ждать, да так и не дождётесь.
Сказал так Данила-мастер, да и пошёл своей дорогой, свою судьбу своими руками мастерить.
– Вот это жизнь, - восхищенно смотрела ему вслед Дарёнка, - А мы, деда, о такой только мечтать да завидовать можем, да?. Показалось Коковане что где-то он уже это слышал.
– Так все мечтают, внученька, -ответил Кокованя, -Что видят вокруг-тому и завидуют. Дарёнка, вытягивая шею, продолжала смотреть в окно.
– Всё, ушел уже, не видно его, - сказала наконец она и спрыгнула со скамейки. И чем дальше уходил Данила, тем больше пропадала сказка про Кокованю с Дарёнкой, таяла как Снегурочка весной. И оставался позади Данилы лишь только один бескоайний лес.
А Данила-мастер всё шёл, сквозь лес в свою сказку пробирался. Долго был он у хозяйки медной горы, соскучился по деревне своей да по невесте Катеньке. Только вернуться в свою сказку было ему не суждено. Так и солдат мечтает вернуться в свой довоенный мир, а возвращается в чужой, новый.
Вот вернулся Данила-мастер, а вместо его деревни населённый пункт. Вместо барыни комиссарша в её поместье поселилась. А вместо цветка каменного оказалась у Данилы в руках старорежимная мещанская ваза. В кармане у него был на эту вазу чек со склада и паспорт на имя Данилы Кондратьевича Зверева, горного инженера пролетарского происхождения. Принёс Данила вазу комиссарше, стоит, в дверях мнётся.
– Заходите, товарищ Зверев, за вазу экспроприированную здесь вот распишитесь. Расписался Данила.
– Есть к вам, товарищ Зверев, задание партии. Вот вам молоток, вазу разбивайте, а из осколков карту советской страны составьте. Большая честь вам выпала, карту эту на выставку в Европу повезут. Будете там нашу страну представлять. Ответственность большая. Не справитесь - мы вас в старом мире оставим.
Данила пожал плечами. Не понимал он тогда - где старый мир, где новый.... Знал только сказку свою, для которой написал он уже себе счастливый конец - невеста Катенька да цветок каменный.
– В старой сказке оставите?
– взглянул Данила на комиссаршу исподлобья.
– Да, товарищ Зверев, в старом мире, вместе с помещицей что вас эксплуатировала и дочерью кулацкой Катериной, что вас развращала. На слове «развращала» посмотрела комиссарша на Данилу оценивающе. Потупился Данила, шапку в руках помял. Комисарша постучала задумчиво по столу карандашом, откашлялась и продолжала: Вы уж, товарищ Зверев, сами выбирайте - быть в старой сказке Данилой-мастером, не дожившим до победы пролетариата, или быть инженером Зверевым, прототипом Данилы-мастера. На слове «прототип» сделала комиссарша ударение - к верному ответу подталкивала. Да только не понял он её намёка- уж очень ему хотелось в свою сказку. Только там знал он своё счастье и своё чудо.