Посадочная полоса 08 (На грани катастрофы) (др.перевод)
Шрифт:
– И наконец, нагнетатели. После выпуска шасси они должны находиться в положении для взлета – то есть в верхнем. Я имею в виду четыре рычажка левее дросселей. Вот так. Какие вопросы? Прием.
Спенсер в отчаянии посмотрел на Джанет.
– Сплошной вопрос, – простонал он. – Нам ни за что всего этого не запомнить!
– Ванкувер, – ответила в микрофон Джанет. – Нам вряд ли удастся все это запомнить.
– Вам и не надо, 714-й. Я все напомню по ходу дела. Хочу проработать с вами все досконально, Джордж. Помните: рычажки – это лишь тренировка. А вам необходимо вести самолет.
– А
Джанет передала вопрос.
– Времени у вас достаточно, но мы не можем его тратить попусту. Вы будете над аэропортом минут через семь. Плюс несколько тренировочных заходов. – Последовала пауза. – Из радарной сообщают, нужна корректировка курса на пять градусов в сторону 260. Прием.
Выключив микрофон, Триливен обратился к руководителю полетов:
– Они уже на глиссаде. Как только появятся в поле зрения, я их выровняю и поведу на круг. Посмотрим, как это у них получится.
– Здесь все готово. – Руководитель полетов окликнул помощника: – Объявляй готовность!
– Ванкувер, – раздался из динамиков голос Джанет, – мы изменили курс на 260. Прием.
– Хорошо, 714-й. – Одной рукой Триливен поддернул брюки. – Давайте проверим высоту. Прием.
– Ванкувер, – через пару секунд отозвалась Джанет, – высота 2500 футов.
Триливен услышал в наушниках голос оператора радиолокационной установки:
– 50 миль от летного поля.
– Отлично, Джордж! – похвалил он. – Вы вот-вот должны появиться из облаков. Как только выйдете, ищите маяк.
– Плохие новости, – сообщил Бердик. – Погода портится. Опять начинается дождь.
– Сейчас уже ничего не поделаешь, – оборвал его Триливен. – Свяжитесь с вышкой, – бросил он руководителю полетов, – пусть зажигают все огни, что у них есть. Через минуту пойдем туда. Пусть их радио работает на той же частоте, что и у нас сейчас. Спенсеру будет не до того, чтобы возиться с переключением каналов.
– Понял! – ответил Гримсел, поднимая телефонную трубку.
– 714-й, – вызвал Триливен. – Вы в 50 милях от аэропорта. Еще в облаках, Джордж? Прием.
Последовала долгая пауза. Неожиданно послышался обрывок фразы – Джанет взволнованно говорила:
– …чуть поднимается. Кажется, я что-то видела. Не уверена… Да, да – вон там! Вижу! Вы видите, мистер Спенсер? Прямо впереди. Мы видим маяк, Ванкувер!
– Бог мой! – воскликнул Триливен, глядя на Бердика. – Вышли из облаков. Хорошо, Джордж, – сказал он уже в микрофон. – Оставайтесь на двух тысячах футов и ждите указаний. Я поднимаюсь на вышку, меня несколько минут не будет в эфире. С посадочной полосой определимся в последнюю минуту, чтобы вы садились против ветра. Перед этим потренируетесь с заходами. Прием.
Они услышали голос Спенсера:
– Дайте я, Джанет. – Последовал обрывок разговора, и в эфире снова раздался голос Спенсера – он говорил отрывисто, почти проглатывая слова: – Никаких тренировок, Ванкувер! У нас не та ситуация! Мы сразу идем на посадку.
– Что?! – заорал Бердик. – Невозможно!
– Не валяйте дурака, Джордж, – резко ответил Триливен. – Вам необходимо сделать несколько пробных заходов.
– Продолжаю снижение, – подчеркнуто игнорируя протест, наступал
– Дайте я с ним сам поговорю! – решил вмешаться Гримсел.
– Нет, – остановил его Триливен, – на споры нет времени. – Лицо его побледнело, на виске вздулся и запульсировал сосуд. – Надо действовать. Выбора нет. За штурвалом сейчас он, и я принимаю его решение.
– Так нельзя! – вскипел Бердик. – Неужели вы не понимаете…
– Хорошо, Джордж, – говорил тем временем Триливен. – Это ваше решение. Ждите инструкций. Мы идем на вышку. Пожелаем друг другу удачи! Конец связи. – Он стащил с головы наушники с микрофоном и откинул их в сторону. – Идем! – скомандовал он. Трое мужчин, выскочив из дверей, понеслись по коридору; Бердик старался не отставать. Не сговариваясь, они, чуть не сбив с ног кого-то, бросились мимо лифта по лестнице вверх и влетели на вышку – в диспетчерскую. Один из диспетчеров стоял перед огромным оконным проемом и сквозь бинокль всматривался в едва начавшее светлеть небо.
– Вот он! – воскликнул он.
Триливен схватил второй бинокль и, быстро взглянув в него, отложил.
– Хорошо! – бросил он, тяжело дыша. – Посадочная полоса?
– Ноль восемь, – ответил диспетчер. – Самая длинная, против ветра.
– Радарная! – вызвал капитан.
– Слушаю, сэр.
Триливен стремительно подошел к столику, на котором под стеклом лежала схема аэропорта. Взяв химический карандаш, он начертил предлагаемый курс посадки.
– Вот что мы сделаем. Сейчас он примерно здесь. Мы направим его на широкий левый разворот с одновременным снижением до тысячи футов. Здесь я начну предпосадочный инструктаж, затем медленно заведем его над морем на заключительный. Ясно?
– Да, капитан, – кивнул диспетчер.
Триливен надел протянутые ему наушники с микрофоном.
– Есть связь с радарной? – спросил он.
– Да, сэр. Вот так.
Руководитель полетов заговорил в свой микрофон:
– Диспетчерская – всем транспортным средствам экстренной помощи. Полоса ноль восемь. Ноль восемь. Техническим транспортным средствам занять позиции один и два. Пассажирскому транспорту – позицию три. Всем машинам «скорой помощи» – позиции четыре и пять. Повторяю: ни одному транспортному средству не покидать место. Даю готовность.
Перегнувшись через панель управления, капитан щелкнул переключателем настольного микрофона. Рядом с его локтем завращались бобины магнитофона.
– Алло, Джордж Спенсер, – начал он спокойным и ровным голосом. – Это Пол Триливен. Я в диспетчерском пункте ванкуверского аэропорта. Как слышите меня? Прием.
Раздался голос Джанет:
– Да, капитан. Слышим вас хорошо. Прием.
– Десять миль. Курс 253, – сообщила по телефону оператор радиолокационной установки.
– Так, Джордж. Вы сейчас в десяти милях от аэропорта. Поворачивайте на курс 253. Сбрасывайте газ и начинайте снижаться до тысячи футов. Джанет, обеспечьте начало принятия предварительных мер безопасности для пассажиров. Никто из вас больше не подтверждает прием, если не возникает вопросов.