Пощадить – погубить, или игры мужскими судьбами
Шрифт:
– Ты на меня всё злишься? – Владимир попытался поцеловать меня в губы, но я с ужасом отдёрнулась, увидев своё разорванное платье.
– А мне ведь больше нечего надеть, – укоризненно заметила я.
– Ничего страшного. Я тебе сейчас дам штаны покойного деда и его рубашку.
Я приподнялась и покрутила пальцем у виска.
– Я не буду надевать штаны после покойного деда, – с надрывом произнесла я.
– Алин, ну ты что, шуток не понимаешь? Тут женский халат есть.
Владимир наклонился надо мной и прошептал:
– Может, придумаем что-нибудь?
– В смысле? – брезгливо сморщилась
– Просто у нас с тобой ночью всё как-то не по-человечески было. Я подумал, может, попробуем по-другому. По-любовному.
– По-любовному не получится. Ты мне ещё лицо разобьёшь.
– Да если ты будешь мягкой и пушистой, то я тебя и пальцем не трону. Наоборот, постараюсь доставить тебе удовольствие.
От этой перспективы меня чуть не вывернуло наизнанку, и я тут же соскочила с кровати. На полу валялись мои трусики, надевать которые не было никакого смысла, – они напоминали лоскутки. Я натянула платье. Оно выглядело не лучше – было разорвано на груди. Прикрыв обнаженную грудь и ощущая ещё большую неловкость, я чуть слышно спросила:
– Где халат?
– В шкафу.
Я открыла массивную створку старого пыльного гардероба и среди мужской одежды нашла шёлковый женский халат.
– А это от покойной бабушки?
– Нет. Это я с одной девкой сюда на выходные приезжал. Она его, видимо, забыла. Теперь будет как переходящее красное знамя.
В другое время я бы непременно швырнула халатом в проклятого хама, но сейчас не могла себе этого позволить и предпочла как можно быстрее его надеть. Халат с множеством воздушных рюш пах чужими духами и в этом убогом интерьере выглядел просто нелепо. Это же какой нужно быть дурой, чтобы тащиться с таким типом в тьмутаракань и разгуливать перед ним в этом халате.
– Кстати, а тебе идёт, – заметил Владимир. – Наташка, которая притащила этот халат, покрупнее была и он на ней не так эротично смотрелся, как на тебе.
– Хватит издеваться, – бросила я и поинтересовалась: – Ты говорил, что принёс что-то поесть?
– В пакете у входа возьми.
Я выложила на стол жареную курицу, варёную картошку, хлеб, огурцы. Принялась есть, не обращая на Владимира никакого внимания.
Владимир, даже не подумав надеть трусы, сел у другого конца стола и как ни в чём не бывало тоже стал есть. У меня чуть было не застрял кусок в горле, и я закашлялась.
– Тебя постучать по спине? – бесцеремонно спросил Владимир, удивленно взглянув на меня.
– Может, ты всё-таки трусы наденешь?
– А ты меня стесняешься, что ли?
– Дело в том, что я не нудистка и никогда ею не была. Я считаю, что нормальные, цивилизованные люди должны есть одетыми.
– А если у нас медовый месяц и нам необходима романтическая обстановка, – Владимир заржал своим идиотским смехом, но, поймав мой свирепый взгляд, всё же встал из-за стола и натянул трусы.
ГЛАВА 6
– А выпить чего-нибудь покрепче не хочешь? – неожиданно спросил Владимир, когда мы уже почти заканчивали нашу трапезу.
– С удовольствием.
Я подумала, что для поддержки силы духа мне и в самом деле не мешает выпить.
– Отлично. Извини, я как-то сразу не решился тебе предложить. Ты сегодня явно встала не с той ноги, злая какая-то. К такой на кривой козе не подъедешь.
Я усмехнулась, дерзко посмотрев ему в глаза.
– Послушай, ты себя так ведёшь, будто мы с тобой прожили в этой берлоге чёрт знает сколько лет и каждое утро вместе просыпались. Словно я только сегодня без настроения, а всё это время просыпалась со счастливой улыбкой на устах. Надо же, не с той ноги встала… А так всегда вставала в прекрасном настроении, полна сил и энергии. В общем, давай наливай, а то я уже медленно, но верно начинаю сходить с ума. Боюсь, что ещё пара дней, проведённых с тобой наедине, и мне уже ни один психиатр не поможет.
– Ты что пить-то будешь?
– А что, есть выбор?
– Небольшой. Могу предложить отличный коньяк. Закуска вроде ещё осталась.
Когда Владимир выкатил на стол бутылку дорогого коньяка, я удивлённо подняла брови и спросила:
– И каким образом в эту глушь попал приличный коньяк?
– Я в прошлый раз, когда сюда с Наташкой приезжал, его из Москвы прихватил. Не понадобился. Обошлись шампанским и белым вином.
– Послушай, я всё понимаю, но зачем девок в такую глухомань возить, за столько километров от Москвы? Ты что, не можешь найти более нормальное место?
– Могу. Только тут красотища.
– Убогость тут и разруха, а не красотища, – выделяя каждое слово, отчеканила я.
– Ты ещё реку не видела и в лесу не была.
– Это ничего не меняет. Я вот сижу и думаю, какой же недотраханной дурой нужно быть, чтобы взять шёлковый халат и пилить чёрт знает куда, чтобы провести ночь с мужиком в покосившейся избе без удобств. У баб что, совсем гордости не осталось?
– А с чего ты взяла, что я сюда постоянно баб таскаю?! Я только одну привозил. Ту, в чьём халате ты сейчас сидишь. Между прочим, она бы с удовольствием приехала ещё раз, просто я её больше не брал. Я люблю здесь один бывать. От цивилизации отдыхаю.
Владимир помолчал, и взяв бутылку коньяка, начал ее открывать.
– Тебе, наверное, неприятно слушать про другую женщину?
– Мне всё равно, – резко ответила я и посмотрела на коньячные бокалы, которые, по всей вероятности, мой похититель привёз из Москвы ещё в прошлый раз.
Владимир разлил коньяк и нарезал яблок. Когда мы подняли бокалы, я отвела глаза в сторону – слушать тосты мне не хотелось. Но оказалось, что их не избежать.
– Давай выпьем за тебя, – неожиданно предложил мой похититель.
– С чего это мне выпала такая честь?
– С того, что ты очаровательная девушка и я очень жалею, что мне пришлось поднять на тебя руку. Надеюсь, что пройдёт время и ты меня простишь.
– Совсем недавно кто-то грозился меня убить.
– Ну это может произойти только в том случае, если ты попытаешься убежать.
Последняя фраза меня совсем не порадовала, в очередной раз доказав, что у сидящего напротив мужчины очень серьёзные проблемы с головой. Видимо, он собрался жить со мной в этой избушке долго и счастливо, до самой старости. Он совершенно не понимал то, что у меня есть своя жизнь, работа, друзья. Надо быть сумасшедшим, чтобы думать, что со временем я смирюсь со своей участью и буду чувствовать здесь себя вполне комфортно.