Пощечина
Шрифт:
Лариса. А сколько бы она могла за них получить, если бы продала?
Щеглова. Порядочно. Но она же их не продала - подарила!
Лариса. Выходит, ей деньги не нужны?
Щеглова. Думаю, что нужны больше, чем нам с вами.
Алексей. А может, она подпольная миллионерша? Говорят, в одном доме на Чистых прудах одна старушка жила, чуть ли не побиралась. А померла, так под матрацем кучу денег нашли и облигаций трехпроцентного займа тысяч на пять...
Щеглова. Но эта нет! Была бы миллионерша, так постаралась бы продать
Лариса. И часто у вас бывают такие случаи?
Щеглова. Представьте, Лариса, бывают!
Лариса. Что ж, по-вашему, руководит этими людьми, которые задаром отдают то, что могут продать?.. А может быть, они просто хотят прославиться? Хоть таким путем. В ущерб карману.
Щеглова. Ну, сегодняшней старушке, ей прославляться поздно. Она на ладан дышит.
Алексей. Вот ее бы надо сфотографировать на обложку журнала "Советская женщина"!
Лариса. Или - "Советский цирк"! Ну, я пошла. Будьте здоровы! (Алексею.) Можешь не провожать.
Алексей. Воспитание не позволяет.
Щегловы. До свидания!
Алексей выходит вслед за Ларисой.
Щеглова. Леонид Степанович тут тебя ждал и не дождался, просил ему в больницу позвонить. Обещает тебя скоро на рыбалку пригласить.
Щеглов. Значит, я не зря удочки купил! Спрячь их куда-нибудь...
Входит Алексей.
Алексей. Отец, ты сейчас будешь свободен? У тебя нет никаких процедур или врачебных осмотров? Хотел с тобой посоветоваться. Я хочу уехать... в одну дальнюю экспедицию... Месяцев на десять. А то и на год. Океанологические экспедиции Академии наук в зоны Мирового океана. Судно "Витязь" идет в плавание... Хочу оформиться членом экипажа. Мне это будет полезно во многих смыслах. Поживу среди настоящих, полноценных людей. Сменю обстановку. Надышусь океаном. Просолюсь. Прожарюсь... Одним словом возмужаю.
Щеглов. А как Лариса?
Алексей. В каком смысле?
Щеглов. Кончился о'кей, начался гуд-бай?
Алексей. Отец, на сегодняшний день "гуд-бай" - он и есть "о'кей".
Щеглов. Алексей, от кого бежишь? От себя! Запомни: от себя, брат, не убежишь! По-мужски тебе признаюсь, всем существом своим чувствую свою вину в том, что с тобой происходит.
Звонок в передней.
Сонечка приехала!
В комнату входит Соня.
Соня. Здравствуйте, родственнички!
Щеглов. Здравствуй! Совесть заела? Куда пропала? То каждый день наведывалась, а то только позваниваешь!
Соня. Нет! На днях защищаюсь. (Отцу.) Выглядишь ты чудесно. Даже загорел!
Щеглов. И ты как-то похорошела!
Соня. Алеша? Как дела?
Алексей. Отлично!
Соня. Помнишь, ты обещал меня сфотографировать?
Алексей. Помню.
Соня. Не раздумал?
Алексей. Нет.
Соня. Торопись. Я, наверное, еще в этом году улечу в дальние края.
Алексей. Я тоже уеду.
Щеглов. А я... (Отходит к столу, где лежат удочки,
Входит Щеглова с букетом роз.
Щеглова. Ваня! А ты не считал, сколько шагов от нашего дома до клиники?
Щеглов. Нет. Я хожу в обратную сторону.
Алексей. Мама, кому цветы?
Щеглова. Отцу. Сегодня, десятого сентября, в двенадцать часов дня, в то время, как на Бережковской набережной была хорошая поклевка, профессор Щеглов встал к операционному столу и провел свою очередную уникальную операцию. А цветы от Петрищева. (Подходит к мужу, отдает ему цветы, обнимает, целует.)
Щеглов (смущенно). От Брижитт! (Уходит.)
КАРТИНА ПЯТАЯ
Щеглов с сослуживцами. Шумно, с корзинами цветов входят
в квартиру Щегловых. Здесь же Чельцов, Соня.
Щеглов. Друзья, ради бога извините, я еще не успел поблагодарить вас за стихи! Как они там у вас кончались? "Юбиляр... скромный дар...".
Все. "Пусть же примет юбиляр наш партийный, скромный дар!"
Щеглов. Да вот! "Партийный, скромный дар"! Только дар был совсем уж не такой скромный - хрустальная ваза!
Забродина. Милый наш, дорогой наш Иван Иванович! Такой юбилей!
Щеглов. А кто автор стихов? Машенька?
Огуренкова. Нет, Иван Иванович, это коллективное творчество членов партийного бюро!
Щеглов. Очень талантливое партбюро, трогательно. Большое спасибо. Это было так непосредственно, так мило... Можно курить! Курите, пожалуйста!
Чельцов. Нет, нет, нет! Самоубийцы, в коридор!
Щеглов. Перестань, Леня. Сегодня...
Бабаян. Иван Иванович, а как вам понравился глаз?
Щеглов. Чудесный глаз!
Чельцов. Что за глаз?
Щеглов. О! Мне филатовцы из Одессы преподнесли муляж глазного яблока из пластмассы на хромированной подставке. А в зрачке светящаяся цифра "60". И эта прелесть несусветная все время моргает. Кстати, где ж он, этот глаз? Откуда он на меня смотрит?
Бабаян. Мы его в вашем кабинете поставили. Там он будет на месте. Не дома же его держать!
Чельцов. Одному отоларингологу, помню, на юбилее огромное ухо преподнесли, а в нем вмонтирован радиоприемник. Как это ухо вдруг заговорит человеческим голосом: "Передаем сводку погоды!"
Костромин. Иван Иванович! Вот, как вы сами понимаете, все полученные в ваш адрес телеграммы я зачитать, конечно, не смог! Их более трехсот! Пришлось сделать выборку! Пятнадцать правительственных и десять из-за рубежа я зачитал!
Щеглов. Вы объявили, как Левитан!
Щеглова. И еще одна телеграмма. (Читает.) "Поздравляю дядю профессора высоким званием, большое спасибо за глазик. Брижитт Петрищева".
Костромин. А еще в адрес клиники пришла поздравительная телеграмма из Лондона, от Королевского общества хирургов. Она тоже здесь!