Посиделки в межпланетной таверне "Форма Сущности"
Шрифт:
Надо отдать ему должное, от предложенных мной соблазнов он презрительно отмахнулся, заинтересовавшись лишь наслаждениями; однако и тут проявил себя новатором, потребовав включить в ансамбль несколько юношей дополнительной ориентации и несовершеннолетних обоего пола. Затем, подумав, попросил усилить тягу к извращённости у всего персонала, вплоть до повара-француза и старика-садовника, и добавить Шварценеггера, поскольку (цитирую) "это будет так божественно мерзко, так очаровательно грязно". Кстати, заставил меня совершить обратный обмен миллиона на неограниченный кредит, причём продемонстрировал порядочную въедливость, что плохо сочеталось с проявленной им вначале брезгливостью. Непоследовательная натура, романтик, можно сказать. Главу о возмездии слушал невнимательно. Оживился лишь во время пассажа о книжных магазинах, уточнив, что давно уже ничего не читает, поскольку
Дни тянутся за днями, а моя первая победа так и остаётся единственной. Если Всевышний действительно создал людей по своему образу и подобию, то я не сел бы играть с ним на деньги его колодой. Не хотел бы я предстать перед Сатаной, когда тот узнает, сколь "успешно" я выполняю его поручение. С каждым очередным конфузом, обременявшим лишней жертвой и без того переполненный Ад, Агиель смотрит всё более вызывающе. Хоть должен был бы рыдать, между прочим. Ой, как бы не случилось, что в результате моей блестящей деятельности после возвращения и жить мне будет негде. Когда, наконец, пристроят к Преисподней обещанное девятое измерение?
Уже не отказываюсь ни от кого. Сегодня встретили субъекта, в глазах которого появлялся характерный маслянистый блеск от любой попадавшейся на его пути фемины моложе пятидесяти, если, конечно, у последней в избытке имелись вторичные половые признаки. А уж когда он видел девиц в поре созревания, мне просто становилось страшно. Взгляд его прожигал их насквозь, определял количество, цвет и фасон белья, проникал далее в самые увлекательные глубины и, по-моему, оплодотворял. По крайней мере, трёх юных нимф он точно походя дефлорировал. Сверхъестественный тип! А в мозгу его непрерывно происходило такое, что куда там индусам с их провинциальными камасутрами. Пожалуй, и обитателям Преисподней пора к нему на выучку.
Ну и что, всё равно ничего не получается, почему бы и с ним не попробовать? По крайней мере, ясно, чем его можно соблазнить, а чем -- запугать.
Разговор с Мышиным Жеребчиком (назову его так) я начал под видом коммивояжёра, распространяющего порнографические картинки и спецмассажёры, и когда перешёл от отвлекающего манёвра к истинной сути дела, взор его был мечтателен, нежен и доверчив. Я же говорю, что знаю, чем таких взять. По мере того, как я описывал способы, коими мой визави овладеет большей частью прекрасной половины человечества при полном потворстве и даже активном соучастии последней, он багровел, наливался кровью и вскоре стал положительно опасен для общества. Чтобы избежать эксцессов, я несколько сбавил обороты и последующие перечисление количества, масти, активности и поз потенциальных партнёрш, а также гарантии физиологической мощи носителя инфернальных сил дал скороговоркой.
– - Хвост, -- зашипел мне на ухо Агиель, -- ты уверен, что разумно выбрал собеседника?
– - Отстань, -- сказал я.
– - Не видишь: процедура в самом разгаре.
Потом я обернулся к Жеребчику:
– - Но, естественно, после смерти вы расплатитесь сторицей. Для начала мы предадим вас в руки садисток. О, это настоящие мастерицы своего дела. Вы познаете прелести кожаных плетей, раскалённых игл и применённой не по назначению бормашины. Потом вас сделают гермафродитом с нарциссовым комплексом, и вы окажетесь жертвой трагического парадокса, когда наличествуют и активная, и пассивная составляющие, между ними вспыхивает влечение, их ничто не связывает, но отсутствует физическая возможность реализовать чувство. Между прочим, -- вспомнил я, отвлекаясь на миг в сторону, -- у жителей Бетельгейзе ввиду особого устройства органов не возникло бы подобной проблемы. Их мы и наказываем по-другому. Далее мы вернём вам прежнюю оболочку, но под гипнозом внушим синдром Пигмалиона, и вы, потешая публику, станете кидаться с брутальными намерениями на каждую статую женского пола, вплоть до пресловутой барышни с веслом. Напомню, всё это будет длиться не года -- эпохи. Затем начнёте исполнять обязанности султана-импотента с бесчисленным гаремом и будете сгорать от постоянного неутолимого желания. А ещё вас превратят в осла со всеми его скотскими инстинктами. Ну, в шкуре животного, считайте, вы просто отдохнёте перед действительными испытаниями, потому что в заключение магические чары переплавят вас в женщину, нет -- в юную несовершеннолетнюю девственницу, живущую на окраине города. Я так и вижу: вот вы, пугливая, прелестная и беззащитная, пробираетесь по узким кривым улочкам домой. Темно, фонари давно разбиты хулиганами, а за кустами притаились и раскрыли похотливые объятья маньяки, маньяки, маньяки! Вы нежны и фригидны, -- меня уже несло, -- а они -- нет. Бросаются на вас стаей, и тут появляется Он. Большой и сильный. Он разгоняет кодлу -- по крайней мере, до следующего вечера -- и провожает вас до дому. Вот он-то и окажется главным сексуальным садистом. Ух, и достанется же вам! А истинного спасителя -- Благородного Гарри -- в нашем сюжете нет. Потому что это не триллер, а порнография с насилием.
Я остановился передохнуть, воспалённо дыша. Фантазия иссякла.
– - Ну и... потом, наверное, всё сначала. По кругу.
Буркалы Жеребца наполнились влагой. Испугался очень, что ли? Я пригляделся. О ужас! Несомненно, это были слёзы счастья.
– - Спасибо, спасибо, -- повторял он.
– - Какие изыски, какие новые незабываемые ощущения! Благодарю вас. Я весь дрожу, когда думаю, что мог бы их лишиться, покаявшись и раскаявшись. Один осёл чего стоит! Вы и не представляете, каких вершин я достигну с его-то физическими возможностями. Где поставить роспись?
Ну, и что мне теперь прикажете делать? На что упирать, что затушёвывать? Такое чувство, что, независимо от моих ухищрений, исход один -- очередной задействованный договор.
На память о знакомстве у меня остался очередной стишок:
Целует муж свою голубку,
Нет друга чище и верней.
Он не бежит за каждой юбкой,
А лишь за тем, что есть под ней.
Разочаровавшись в мужчинах, решил вновь заняться слабым полом. Высмотрел было вполне подходящую старшеклассницу, но тут Агиель отодвинул меня в сторону.
– - Извини, но теперь моя очередь. Смотри и учись.
Он материализовался перед девушкой, когда та сидела в своей комнате и делала уроки. Естественно, перепугал до смерти. Удачное начало. Молодец. Потом, помедлив, принял своё, так сказать, истинное обличье -- с крыльями, нимбом, венцом, лирой и прочими аксессуарами. Вплоть до ночной рубашки, которую на Небесах, насколько мне известно, называют хитоном. Ну, хитон там или не хитон, а я бы сию хламиду ни за что не надел. Впрочем, не предстал перед барышней неглиже, и на том спасибо. Вообще же, по-моему, он действовал по заранее обдуманному плану. Да я, собственно, давно заметил, что у него зреют подспудно некие намерения. Посмотрев на себя в зеркало, ангел несколько (сантиметров на тридцать) увеличился в росте, расширил плечи, расчесал кудри на пробор, опустил венок на правую бровь и расправил крылья.
– - Дщерь моя, -- пророкотал Агиель, нависая над столом, -- вслушайся в сии слова, ибо я ниспослан к тебе свыше.
– - Ой, а это обязательно именно сегодня?
– - пролепетала малышка, сжимаясь под пронзительным взором.
– - У меня завтра контрольная по биологии, а я ещё ничего не выучила.
– - Сказано: не медли, ибо час близок.
– - Очень близок?
– - робко спросила юница.
– - Ну не то чтобы очень, -- признал небожитель.
– - Но, в общем, так полагается говорить. И ещё записано, -- вновь усилил он тембр, -- вот стою у двери и стучу.
– - Так это Он стоит. Я вы вообще без стука в спальню к женщине вошли. Это, между прочим, невежливо. Вдруг я здесь как раз переодеваюсь. Или вообще без лифчика.
Здорово она его. По-моему, ангел смутился, но быстро восстановил апломб:
– - Не до стыдливости сейчас. Призываю тебя: покайся и очистись, ибо я пришёл вывести тебя на путь Света и Истины. Сними тонкое платье своё, там тебе не понадобятся ни французское бельё, ни лифчики.
– - Мне нельзя без бюстгальтера -- грудь провисает, -- пожаловалась девушка.
– - Вот если бы у меня были титьки, как у Сью Таккер! Хотя у неё, наверно, силиконовые, просто не хочет признаваться. Ну и что: искусственные они или настоящие, а мальчишки к ней так и липнут. Даже Томми, и тот...