Посланец Сварога
Шрифт:
– Впрочем, это уже не важно…
Важным было то, как поступить. Любое решение так или иначе скажется впоследствии не самым лучшим образом. Понять и простить брата Рус не мог просто по определению. Стоит сейчас дать слабину, и какая-никакая дисциплина рухнет, как карточный домик. Остальные братья решат, что и им можно забить болт на клятвы и пощипать местных степняков.
Наказать. А как? Накажешь слабо – решат, что Рус боится мести, и его авторитет упадет ниже плинтуса. А он ведь всю эту затею с Крымом начал еще и для получения авторитета среди воинов как удачливого и великого, а также сурового
– Проклятье…
Рус сплюнул, мысленно приняв самое суровое из возможных решений, но в попытке хоть как-то сбросить с себя часть груза он решил переложить долю ответственности на жрецов. Тем более что они все равно должны сказать свое слово, ведь клятвопреступление – это еще и преступление против богов.
Проблема заключалась лишь в том, что все жрецы являлись младшими и, прямо скажем, не самыми лучшими (отдавали по принципу: кого не жалко), по сути их обязанность сводилась к тому, чтобы «отпеть» павших да заверить клятвы, ну и еще по мелочи, что в их компетенцию входит, наговоры там наложить, жертвы принести.
Опять же, жрецы представляли самых разных богов, в основном, конечно, Сварога и Перуна, но присутствовали представители других богов, к покровительству которых склонялось то или иное племя: Ярила, Стрибога, Даждьбога, Хорса, Белобога и других. Те же поляне склонялись к признанию в качестве главного своего покровителя Велеса.
Через пару дней, когда по его приказу к князю прибыли все, кроме тех, кто находился на охране пленников-кутригуров (главное, что братья все приехали, а также жрецы), Рус вынес обвинение:
– Мой брат Щек, поклявшись мне перед богами в верности на время, пока я являюсь князем похода, нарушил мой приказ и разгромил одно из становищ местных степняков, с которыми у меня был договор о союзе, и я гарантировал им безопасность своим словом. Щек преступил свою клятву и нарушил мое слово, за которое я обязан заплатить кровью. Жрецы, подтверждаете ли вы перед богами виновность Щека в клятвопреступлении?
Жрецы переглянулись. Некоторые были откровенно не готовы к такому повороту.
– Ты не имеещь права меня щудить, Рус! – воскликнул Щек.
Он и его дружинники были привязаны к столбам.
– Имею.
– Нет! Меня могут судить только каган и старшие жрецы! Не ты и не они!
– В данном случае могу я и они. Даже должен. Ибо если я не сделаю это здесь и сейчас, то гнев богов падет на нас. Поход, благодаря их поддержке начавшийся так хорошо, закончится полным крахом.
Действительно, пожелай Рус спустить все на тормозах, мог свалить суд на Леха, но… это ударит по его авторитету. Да и проблемы с местными возникнут.
– Итак, ваше решение?
– Виновен… – произнес жрец Сварога, которого привел с собой Рус.
Вслед за ним с явным облегчением подтвердили виновность Щека остальные жрецы.
Теперь осталось вынести конкретный приговор. И в таком случае имелось два варианта: изгнание или казнь.
– Какое наказание вы предлагаете?
И снова большая часть жрецов замялась. Чем воспользовался полянский жрец Велеса, сказав:
– Изгнание Щека будет достаточно суровой карой.
Остальные жрецы, переглядываясь между собой, начали осторожно кивать головами. Но это было очень невыгодно Русу. Дабы не портить сильно отношение с Кием и Щеком, можно было выбрать вариант с изгнанием, но… это могло не устроить местных. И черт бы с ними, но опять-таки есть одно «но», заключающееся в том, что в этом случае придется сматывать удочки и валить из Крыма, и делать это быстро-быстро.
Почему? Ведь скифо-гунны недостаточно сильны, чтобы как-то серьезно нагадить славянам. Так-то оно так, да не так. Местные кочевники могли объединиться с какими-нибудь «материковыми» степняками, тем же утигурами или того хуже – аланами, и тогда все…
Опять же, изгнание в данном варианте будет несколько спорным, так сказать, с юридической точки зрения. Изгнать из рода могут только родовые жрецы и вожди.
Так в чем проблема? Полянский вождь Велеса из числа родовых, вот только старшие жрецы под давлением вождей могут и отменить в итоге решение, а значит, Щек легко оспорит это решение и… с большой долей вероятности отделается испугом.
Да даже если решение подтвердят старшие жрецы, то изгнание – это еще не конец. Есть возможности вернуться в род. Ну а не сможет, так живой же, к тем же ромеям на службу уйдет, будет пить, жрать, с девками кувыркаться… Мугель – не дурак, он прекрасно этот момент просечет, может решить, что его, мягко говоря, обманули, и возжелает отомстить. И найдет способ.
Рус кивнул своему походному жрецу, дескать твой выход. А то слишком уж сильно вмешиваться в решение жрецов не стоило. Благо он с ним поговорил с использованием методик гипноза, вкладывая нужные идеи. Впрочем, стараться сильно не пришлось, так как жрец Сварога мыслил в том же направлении. Единственное, его пришлось ориентировать именно на самый жесткий вариант наказания, а то тоже хотел ограничиться лишь изгнанием Щека.
– Ты действительно считаешь, что столь серьезное преступление можно искупить лишь изгнанием?
– Да. Мы принесем богам обильные дары и жертвы.
– Желаешь откупиться от богов чужой кровью и побрякушками? Уверен ли ты, что они удовлетворятся такой малостью? А вы как считаете? – обратилась «торпеда» Руса к остальным жрецам. – Удовлетворятся боги такой подачкой?
Младшие жрецы, чувствуя себя не в своей тарелке, неуверенно загудели.
– Не окажутся ли они оскорблены таким отношением к себе еще больше и не навлечет ли это на нас еще больше бед? Не просто провалом похода, а наказанием всего нашего народа?!
Тут жрецов стало накрывать, и они, что называется, принялись обтекать. Оказаться виновниками наказания для всего народа и своих племен в частности никто из них не хотел, не только потому что это несчастья для людей, но и потому что их самих за такое дело могут за яйца подвесить и, случись что не так (а рано или поздно обязательно что-то пойдет не так, это просто неизбежно: то неурожай, то мор), о них тут же вспомнят, дескать из-за них все беды, ату их! Так что рисковать своей шкурой никто из них не пожелал.