Посланец Сварога

Лопатин Георгий

– Плохой коник! С виду большой и сильный, но какой-то не очень выносливый. Такие аварам не нужны. Ты его аварам не отдавай, они плохих коников убивают, – сказала она, глядя на полыхающего гневом вождя. – Или, может, его сразу удавить, чтобы аварам работы меньше было и нас не позорил?

– Хр-р… – захрипел «коник» из-за чуть сильнее сдавившей горло ноги.

– Итак, – Рус повернулся к пыхтящему, как чайник, вождю, – будем просить суда у Пана?

– Н-нет, я прошу прощения за своего сына…

Он уже понял, что ничего ему не светит

на суде, где выяснится, что его сын пристал к дочке кагана с непристойным предложением. Мораль в эти времена, конечно, не ханжеская, до домостроя – как до Луны пешком, но дочь кагана – это дочь кагана, не селянка какая.

Ильмера, склонившись над бугаем, вынула из его ножен нож.

– Спасибо за подарок, – улыбнулась она ему. – Это так мило с твоей стороны! Ты ведь в том укромном местечке хотел мне свой нож показать? Большой! Но не сказать, что впечатлена, гнется легко, но все же какой-никакой, а ножик… Может, чего и получится им сделать. Деревяшку там обстругать…

Толпа на эту неказистую, но с явным подтекстом шутку снова грохнула смехом. Бугай, красный как рак от злости, вскочил, пару секунд пометался, соображая, как поступить, может, даже хотел наброситься, но волкопес с угрозой зарычал, встав между ним и хозяйкой, и в итоге незадачливый ухажер просто кинулся прочь под смех и свист.

– Так и быть, раз в качестве извинения твой сын дал подарок, то обойдемся без виры с вашей стороны. Не задерживаю.

Вспыхнув, вождь, резко развернувшись, последовал за своим сыном, тоже осыпаемый смехом и обидными шуточками, дескать, вырастил громилу, а силы в нем ни на грош.

Доводить дело до суда Русу и сестре тоже было невыгодно. Когда Ильмера решила посвятить себя Деване, Пан, понимая, что в мужском коллективе женщине будет непросто, объяснил этот момент с приставаниями и сразу сказал, чтобы его по таким вопросам не донимали лишний раз. Он, может, и осудит наглеца, но Ильмере потом достанется.

Наконец ситуация разрешилась, и половина народа рассосалась кто куда, ибо на представление чуть ли не все городище сбежалась, так как со зрелищами здесь туго. Остались лишь вожди и их дружинники, часть из которых, собственно, хотела перейти к Русу. Начался отбор претендентов.

– Как зовут? Сколько лет? Сколько в дружинниках? Чей доспех? – подошел к первому претенденту Рус.

– Юша. Двадцать восемь лет. В дружинниках семь лет. Доспех мой.

– Один из лучших моих воинов! – влез вождь, нахваливая с целью повышения цены.

– Славян, проверь его.

Брат с готовностью выхватил меч. Вышли в круг и по команде Руса сошлись на мечах. Три секунды – и меч из рук Юши вылетел. Все с удивлением ахнули.

– Не впечатлен одним из лучших твоих воинов, – усмехнулся Рус вождю. – Даже боюсь представить, какие остальные, не столь хорошие в деле. Сдается мне, что твои люди – полные неумехи, если их на раз раскладывает мой младший брат, которому нет и двадцати.

– Еще раз! Пусть они сойдутся еще раз! Это была

случайность, Юша просто опасался повредить твоему брату!

– Ну, один раз – не п…, не считается, пусть сойдутся во второй.

Юша во второй сходки вел себя гораздо осторожнее, и схватка затянулась.

– Достаточно, – остановил бой Рус.

Оценил доспех Юши. Ничего особенного, обычная кольчуга-футболка, латаная-перелатаная, если судить по не всегда одинаковым кольцам, и шлем-шишак без дополнительного обвеса.

– Следующий. Ты…

– Халява…

Дальше Рус уже не слышал, сложившись пополам от хохота. С трудом прекратив ржать, Рус попросил:

– Повтори…

– Халява… – начал проговаривать повторно свои данные воин, искоса и настороженно поглядывая на Руса из-за странной реакции на имя. – Тридцать три года, в дружине десять лет, доспех мой.

Рус, стиснув зубы, через которые то и дело прорывались смешинки, только махнул брату рукой, дескать, проверь, сам для надежности еще и рукой придавил рот.

«Прапорщиком будет… завскладом», – подумал он и снова зафыркал, содрогаясь всем телом.

– Что с тобой, брат? – тихо спросила Ильмера.

– Завязывать надо с настойками Дживы… – только и мог ответить Рус, ведь имя у воина по этим временам обычное.

Сестра понятливо кивнула. Некоторые лекарственные средства обладают побочными эффектами на психику. Халява, кстати, тоже лишился меча от ставшего у Славяна коронным финта.

Потом прошло еще два претендента от этого вождя, и началась торговля. За четырех воинов вождь требовал шесть аварских доспехов и комплектов вооружения. Рус напирал на дрянные кольчуги и предлагал оставить их вождю, а сверху, так и быть, пару шлемов накинуть.

В общем, процесс затянулся. Славян успел даже как следует отдохнуть перед следующим отбором с тестовыми боями. Несмотря на рану и усталость, он от этой обязанности не отлынивал. В итоге воины отдавали свои кольчуги вождю, от которого уходили, получая взамен аварские доспехи, а сверху Рус вождю отложил полный комплект.

С остальными сработала та же схема. В итоге в среднем на четырех человек Рус тратил пять комплектов. Как результат, потратив тридцать комплектов, он навербовал в дружину двадцать четыре опытных воина, доведя свою дружину до тридцати восьми человек.

Собственно, он взял к себе почти всех, кто готов был покинуть свои прежние дружины, забраковав всего несколько человек (парочка тупо не понравилась на рожу и еще троих из-за откровенной профнепригодности), невольно отмечая, как повезло ему с Великим вече, иначе восполнение дружины превратилось бы в тот еще квест.

Хотя брать себе неуживчивых людей, тем более собрав их всех вместе, – это стопроцентно создать гремучую смесь, что скорее рано, чем поздно взорвется и, возможно, приведет к взаимной резне, но Рус надеялся постепенно сгладить острые углы ершистых характеров своих дружинников с помощью того же гипноза.