Посланец Сварога
Шрифт:
И вожди согласно закивали, признавая очевидную вещь.
– Так что мешает им потом целенаправленно ослаблять нас и напасть, превратив в лучшем случае в данников? А вы уже знаете, чем платят данники авар: не только частью имущества, но и частью людей. Нам придется отдавать своих родичей – по сути, в рабство – добровольно!
Вожди зароптали. Такой вариант развития событий им был не по нраву. Рус же вдруг осознал, что с его планом не все потеряно, может, и удастся склонить чашу весов в свою пользу.
– А уйдя на север из благодатных краев в холодные леса, мы не ослабнем? –
– Нет, если уйдет большая часть нашего народа, при этом хорошо подготовившись, а не как в показанном мне Сварогом варианте – прихватив, что под руку попадется, изнывая от голода, жажды и погибая от постоянных нападений преследующих врагов. А если и ослабнем (все-таки надо признать, что условия для жизни там действительно суровее), то не так сильно и уж точно не будем данниками, добровольно платя своими детьми, братьями и сестрами. Что до того, что придется отнимать землю силой, то даже если и придется, ибо земли там свободной хватает, это не тот враг, с которым мы не сможем справиться, по крайней мере с оружием и доспехами у них еще хуже, чем у нас.
У Руса имелось еще несколько доводов в пользу переселения, и он готов был их озвучить, но решил, что в данном случае поговорка «кашу маслом не испортишь» как раз не верна и лучше промолчать. Не стоило перегружать мозги аборигенов, тем более что эта информации из тех, что не доказуема, и придется уходить в сферу предположений, что всегда звучит слабо. Можно, конечно, свалить все на данные, полученные от Сварога, но ссылаться лишний раз на богов тоже не стоит: почувствуют фальшь – и пиши пропало. А эти зубры почувствуют.
Что за доводы? Технологическое развитие. Занимаемая сейчас причерноморскими славянами территория хороша для земледелия и скотоводства, но она на удивление бедна на полезные ископаемые, если не сказать резче. А это застой. Если и есть где-то железная руда, то о ней Рус ничего не знал.
Правда, и на севере все это придется искать, координат залежей железной руды он не знает, но если заполучить несколько рудознатцев из числа ромеев, то все найдут. В крайнем случае на первое время можно будет обходиться болотной рудой, ее там должно быть много. Дерьмо еще то, конечно, но на безрыбье…
Пан осмотрелся, но никто больше высказываться не пожелал. Встав со своего места, он произнес:
– Как мы можем поступить, сказано, осталось решить, как будет нами сделано.
Вечернюю тишину разорвал гвалт голосов. Вожди стали рьяно отстаивать пришедшиеся им по вкусу варианты развития событий, приводя доводы за, им оппонировали, приводя доводы против, разве что за точку зрения Истра никто не вписался.
35
В тот вечер, конечно же, ничего не решили. Когда обстановка накалилась до предела и вожди вот-вот готовы были вцепиться друг другу в бороды, а там до рукопашной с посохами и ножами недалеко, Пан прекратил этот балаган, перенося Великое вече на следующий вечер, давая делегатам возможность повторно обдумать и обсудить все кулуарно.
На следующий день Русу поплохело, и по хмурому виду жрицы он понял, что дело дрянь.
– У тебя гниет плоть…
– А если отрезать загнившие участки?
– Не поможет…
– Почему?
– Рана глубокая, но не это главная проблема… Гниение поразило плоть так, словно корни проросли в глубину, и если я срежу внешний слой, то эти норки останутся и продолжат гнить…
– Понятно…
Жрица, проведя очередной ритуал с бормотанием и окуриванием после очистки раны и вливанием настойки внутрь Руса, ушла.
И тут его осенило.
– Иля!
– Что, брат?
Выглядела Ильмера удрученно, понимая, что с братом все плохо.
– Черви! Мне нужны черви!
– Какие черви?..
– Те мелкие белые твари, что водятся в трупах!
Ильмеру всю передернуло. Как любая нормальная девушка, она и дождевых-то с трудом терпела, а от рыбных ленточных глистов ее начинало натурально мутить, как, впрочем, и от трупных личинок. А от пиявок просто начинала верещать в голос. Рус со Славяном в детстве иногда над ней подшучивали, как и над другими сестрами, кладя на них этих черных кровососов.
– Зачем тебе они?
– Чтобы они сожрали гниющее мясо в моей ране.
– Бу-э-э… – выдала Ильмера, рефлекторно прикрыв ладонями рот. – Ты хочешь…
– Да, Уголек. Найди мне этих червей. Или на худой конец дай мне кусок мяса… Подожду, пока он загниет и в нем заведутся эти черви…
– Не надо… Я была на охоте и видела останки павшего коня… В смысле конь одного из дружинников сломал себе ногу, его разделали на месте, но большая часть туши осталась лежать в поле…
– Я понял. Принеси этих червей вместе с куском мяса.
– Хорошо…
Ильмера ускакала и к вечеру протянула Русу берестяной туесок с куском мяса, облепленного червями. Чего ей это стоило, остается только гадать.
«Разве что попросила кого? – подумал он. – Хотя вряд ли, я хоть и не просил держать все в тайне, но она не дура и понимает, что распространяться о таком не совсем однозначном действе не стоит. А как отнесутся аборигены к тому, что кого-то живьем жрут черви, неизвестно. Могут ведь решить, что пожираемый проклят Чернобогом, и тут меня уже не спасет даже тот факт, что я сын Пана, а о том, что я любимец богов, в частности Сварога и Стрибога, моментально забудут. А если и не решат меня принести в очищающую душу жертву, то мои идеи точно станут вызывать лишь негативное восприятие. Дескать ничего хорошего пожираемый трупными червями предложить не может. В общем, что-то в этом роде».
– И что теперь?
Рус сам едва сдержался от того, чтобы не проблеваться от вида червей и запаха протухшего мяса, но сдержался. К приходу сестры он подготовился, то есть накипятил воды, разлив ее в пять горшков. В общем, этих тварей следовало как следует промыть, чем он и занялся. Проведя помывку, он вылил личинок на кусок ткани и стал осторожно набирать самых мелких личинок себе на руку.
– Размотай рану.
– Ты уверен?
– Да.
Уверенности не чувствовал, но другого способа избавиться от гнилой плоти он не знал.