Послание Геркулеса
Шрифт:
– А так может быть. Очень забавная картинка, как наши люди до старости ждут продолжения того, что уже кончилось. Ты можешь себе представить, что это значит для Эда или Маевского?
– Злобный ты, Пит, - небрежно бросил Гарри, хотя ему не по себе было от веселья Уиллера.
– Для Эда это было бы хуже смерти.
– Подозреваю, что ты прав. И по-моему, это многое говорит о том, как Эд себя настроил.
– Он пригубил стакан и выразил на лице одобрение.
– Многое может случиться. Мы склоняемся к предположению, что любая передача будет содержать массу технического материала.
–
– Энтузиазм от общения с цивилизацией, способной создавать звезды и нажимать кнопки на пульсаре. Дело не просто в том, что придет привет из далекой темноты. Все думают, что мы многое должны узнать. Очень многое. Это ясно по манере, в которой об этом говорят. Алтейцы могут нам рассказать, как они делают пульсар и Гамму. Подумай только, какой это будет для нас прорыв. Сегодня я слушал разговор Эда с Римфордом, они говорят в терминах БЕТ.
– БЕТ?
– Больших Единых Теорий. Мы имеем дело с видом, у которого очень высокая технология существует невообразимо долгое время. Они могут вполне предполагать, что вся эта техника известна каждому. Могут счесть ее настолько тривиальной, что и упоминать о ней не стоит. Или слишком опасной для другой цивилизации.
– Опасной? Каким образом. Пит пожал плечами:
– Может, она включает инструкцию, как построить дешевую карманную атомную бомбу? Или искривитель света.
– Пит, притормози. Что такое искривитель света?
– Способ сделать себя невидимым. Представь себе, на что станет похожа жизнь, если каждый сможет натянуть куртку и стать невидимым.
– Мне кажется, ты слишком далеко заглядываешь.
– Разумеется. Но вся эта штука с очень дальним прицелом. В любом случае, если мы получим текстовую передачу, второе послание, я очень удивлюсь, если оно не будет содержать что-то совершенно иное, а не то, что мы ожидаем. Такое, чем они гордятся, но что Эда не позабавит.
– Например?
Темные глаза Уиллера мерцали в свете свечей. Он более других, для которых космология и астрономия были разделами математики, был похож на человека, знающего, что такое на самом деле световой год.
– Что ты скажешь о романе?
– предположил он.
– Конфликт на космической сцене между существами с передовой философией и совершенно чуждыми эмоциями. Быть может, они будут считать этот роман своим высшим достижением и захотят поделиться им со Вселенной, как мы могли бы захотеть поделиться «Гамлетом». Но для нас он даже после перевода остался бы непостижимым.
Гарри усмехнулся:
– Вряд ли НАСА будет в восторге.
– А может, они нам пришлют симфонию. Гарри осушил стакан:
– Лишь бы она не оказалась попсой. Но ты действительно думаешь, что именно так и выйдет?
Принесли бифштексы, и официант расставил их, пока Уиллер думал над вопросом Гарри.
– В такой ситуации все возможно, - сказал он наконец.
– У нас нет опыта. И отправители могут не ожидать от передачи ничего, кроме разве что удовлетворения, что послали сигнал, который, быть может, никто никогда не примет. Ты упоминал таблички на «Пионерах» и «Вояджерах». У нас не было места, чтобы многое там сказать, но если бы даже было, вряд ли кому-то пришло бы в голову писать там инструкции, скажем, по расщеплению атома - на случай, если табличку найдет какая-нибудь цивилизация каменного века. Нет, главное они нам уже сообщили. Они сказали: «Мы здесь». Если будет что-то большее, я надеюсь, что у нас хватит ума понять, что это, извлечь из этого всю возможную выгоду и вместе с тем проявить осторожность, которой требует ситуация.
Бифштексы оказались отличными, и еще на тарелке громоздилась жареная картошка и булочки.
– Слишком на многое надеешься, - сказал Гарри уже за кофе.
– Ты сегодня работаешь до ночи?
– спросил Уиллер, очевидно, удивившись, что Гарри не ужинает дома.
– Нет.
Слово это неловко повисло в воздухе. Гарри знал священника дольше, чем знал Гамбини, но отношения у них были не столь близкими. Сейчас он смотрел на собеседника, и у него было искушение воспользоваться случаем и что-то рассказать о Джулии. Но сколько подобных жалких историй пришлось Уиллеру выслушать за многие годы просто потому, что он носит сутану?
– Я дал кухарке выходной, - сказал он.
Но Уиллер, очевидно, понял по голосу и внимательно посмотрел на Гарри.
– Я бы хотел попросить тебя об одолжении. Я еду на вечер в Карфаген, завтра днем вернусь.
– Он записал телефон и протянул его Гарри.
– Позвони мне, если что-нибудь изменится. О'кей?
– О'кей.
Они попросили счет, оплатили пополам и вышли.
– Как Джулия?
– небрежно спросил Уиллер. Гарри удивился:
– Я и не знал, что вы знакомы.
– Она как-то была на завтраке у епископа несколько лет назад.
– Уиллер глянул на запад и посмотрел на часы. Над горизонтом начинала восходить луна.
– Комета зашла.
Гарри что-то хмыкнул.
– Такую женщину трудно забыть, - добавил Уиллер.
– Спасибо на добром слове, - ответил Гарри. Они со священником шли, похрустывая ботинками по гравию, к машине Уиллера, бежевому «саксону» последней модели.
– У нас сейчас некоторые трения.
– Прискорбно слышать. Гарри пожал плечами. Уиллер огляделся:
– Где твоя машина?
– У ворот. Я сюда пришел пешком.
– Садись, я тебя подвезу, - предложил Уиллер.
Он выехал со стоянки, проехал Гринбелт-роуд, свернул на стоянку у главного входа и плавно затормозил возле «крайслера» Гарри.
– У тебя есть несколько минут, чтобы послушать?
– спросил Гарри.
– Если ты хочешь говорить, - ответил Уиллер.
Гарри описал нарастающее напряжение последних месяцев, убеждение Джулии, что он слишком много времени проводит на работе и слишком мало оставляет для семьи, его собственное растущее недовольство, что она не хочет понимать его профессиональной увлеченности. Он говорил об ужине с Джулией в тот вечер, когда было сделано открытие, о его грустном результате и ее уходе. Он скрыл - или попытался скрыть - свое возмущение. Закончив речь, Гарри сложил руки на груди, будто защищаясь.
– Пит, у тебя в таких делах должен быть большой опыт. Каковы шансы, что все наладится?
– В своем опыте я не уверен, - сказал Уиллер.
– Как правило, норбертинцы не несут пастырского служения, а это именно то, что нужно, когда сталкиваешься с семейными трудностями. Я лично вообще никогда этим не занимался. Но могу рекомендовать хорошего консультанта, если хочешь. Ты не католик?
– Нет.
– Это не важно. Я могу тебя с ним свести или рассказать, каково общее мнение по подобным проблемам, как это все происходит и какой образ действий обычно рекомендуют.