Послание к Римлянам
Шрифт:
2:17–3:8
6. Самонадеянность иудеев
Павел продолжает свое обличение всего человеческого рода — от критиков–моралистов, в целом (2:1–16) (как иудеев, так и язычников), до иудейской нации, в частности, с присущей ей самонадеянностью (2:17–29). В первой части главы его собеседником был человек вообще («О, человек» 1, 3, ПНВ); во второй части — это иудей (Вот, ты называешься Иудеем… 17).
Павел предвидит все нападки иудеев на свое Послание и отражает их. Скорее всего, возражения иудеев звучали так: «Павел, ведь ты не можешь относиться к нам так, как будто нет никакой разницы между нами и чужаками–язычниками. Разве ты забыл, что нам дан закон (по откровению от Бога) и обрезание (знак завета с Богом)? Неужели ты игнорируешь то, что эти три особенно важные для нас вещи (завет, обрезание и закон) являются свидетельством величайшей привилегии, дарованной нам Богом, Который избрал нас быть Его народом? Ты утверждаешь, что мы, иудеи, особо избранные Богом, ничуть не лучше язычников? Как ты смеешь так оскорблять эти замечательные благословения, отличающие нас от язычников и защищающие нас от Божьего суда?»
Отвечая на эти вопросы, Павел пишет о законе в стихах 17–24, а об обрезании — в стихах 25–29 и настаивает, что ни то, ни
1. Закон (2:17–24)
Чтобы охарактеризовать различные стороны иудейской гордыни и самоуверенности, Павел делает восемь заявлений. Во–первых, Вот, ты называешься Иудеем, гордясь высоким именем избранного народа. Во–вторых, успокаиваешь себя законом, данным тебе на Синае, вверенным тебе, подобно щиту от несчастий. Третье: …ты хвалишься своими отношениями с Богом (17) [162] . На греческом смысл этой фразы идентичен словам Павла о христианах, оправданных по вере: «Мы радуемся в Боге» (5:11) [163] . Здесь, несомненно, права НМВ, предлагающая более тщательный перевод, чтобы подчеркнуть гордость иудеев своим монотеизмом и своей предполагаемой монополией на Бога. Четвертое: …и знаешь волю Его… то есть «волю» абсолютную, по сравнению с которой другие волеизъявления являются второстепенными. В–пятых, ты …разумеешь лучшее… И здесь, и в Послании к Филиппийцам 1:10 это выражение может означать либо «ты испытываешь различные вещи и явления», либо «ты одобряешь те из них, которые благополучно прошли испытание». В–шестых, причина твоей моральной проницательности в том, что …ты научаешься иззакона(Щ. Следствием твоей проницательности и учености является то, что ты «уверен» в своем праве наставлять других. Итак, …ты путеводитель слепых, свет для находящихся во тьме (19), то есть язычников, потому что это призвание, дарованное слугам Господа (Ис. 42:6 и дал.). Ты также «наставник невежд» и «учитель младенцев» (вероятно, духовных младенцев, то есть прозелитов или новообращенных). И восьмое: ты …имеешь в законе образец ведения и истины (20). В этих восьми фразах Павел рисует яркую картину двойственного отношения иудеев к закону. Они наставляют других, будучи наставляемы; они — учителя другим, будучи сами научаемы.
161
Данн. Т. 38А. С. 108.
162
В русском переводе Библии: «…и хвалишься Богом». Рассуждение автора основано на английском переводе. — Прим. пер.
163
В русском переводе Библии: «…но и хвалимся Богом» Рассуждение автора основано на английском переводе. — Прим. пер.
И вот здесь Павел начинает наступление на них. Они не живут в соответствии со знанием, которым обладают (ср.: 13). Они не поступают, как проповедуют. Как бы вторя тем восьми утверждениям, в которых он показывает их особую сущность, теперь он ставит пять риторических вопросов, подразумевающих их несостоятельность. Первый: Как же ты, уча другого, не учишь себя самого? (21а). Затем идут три вопроса о конкретных грехах: Проповедуя не красть, крадешь? Говоря: не прелюбодействуй, прелюбодействуешь? Гнушаясь идолов, грабишь храм? (22) [164] . В последнем случае, вероятно, имеется в виду незаконное присвоение денежных средств, так как историю о подобном скандале рассказывает Иосиф [165] , но Павел, скорее всего, говорит о языческих храмах. Фраза «Ты, который гнушается идолами…» в точности характеризует иудеев, которые действительно испытывали отвращение к идолам. Они даже не могли находиться вблизи языческого храма, однако не упускали случая его ограбить. В таких случаях «угрызения совести отступали перед алчностью» [166] .
164
В русском переводе Библии: «…гнушаясь идолов, святотатствуешь?» Рассуждение автора основано на английском переводе. — Прим. пер.
165
Иосиф, 18:81 и дал.
166
Моул (1884). С. 75.
Некоторые исследователи считают, что эти три греха совершенно несовместимы с нашим представлением об иудейских вождях, и поэтому предлагают допустить более свободное толкование этого отрывка. «Если к воровству, прелюбодеянию и святотатству подходить радикально и строго, то окажется, что нет человека, не виновного в этих грехах», — пишет К. К. Барретт [167] и напоминает нам о том, что говорил Иисус в Нагорной проповеди о помышлениях наших сердец (Мф. 5:21 и дал.). Но Павел подразумевает здесь скорее дела, чем помышления, и Додд приводит высказывание раввина Йохана бен Закка, современника Павла, о том, что в его время «наблюдается увеличение числа убийств, сексуальных извращений, рост коррупции в коммерции и судебной системе, ожесточенная сектантская борьба и другие пороки» [168] .
167
Барретт. С. 56.
168
Додд. С. 39.
Пятый риторический вопрос, поставленный Павлом, имеет более общий характер: Вот, ты… хвалишься
2. Обрезание (2:25–29)
Если знание иудеями закона не избавляет их от Божьего суда, то не способно это сделать и обрезание. Несомненно, обрезание — это данный Богом знак или печать, закрепляющая Его завет с ними (Быт. 17:9 и дал.). Однако это не какой–то магический обряд или чародейство; обрезание не могло стать для них надежной защитой от Божьего гнева. Нельзя было заменить им и послушания, оно скорее было обязательством к послушанию. Несмотря на это, у евреев была почти суеверная убежденность в спасающей силе обрезания. Об этом говорят раввинские афоризмы, например: «Обрезанные не идут в геенну» и «Обрезание спасет Израиль от геенны» [169] .
169
Цит. по: Крэнфилд. Т. 1. С. 72. Сноска 1. Сравнить с цитатой из Мишны, используемой Сандерсом (1977), о том, что «все израильтяне имеют место в будущем веке» (С. 147). Но Сам Иисус учил, что членство в завете не освобождает от Божьего осуждения (ср.: Мф. 21:28 и дал.). О том же говорил Иоанн Креститель до Него (напр.: Мф. 3:7 и дал.).
Как же Павел разрешает эту ложную уверенность? Он приводит свой афоризм: Обрезание полезно, если исполняешь закон… (25а). Он не отрицает Божественного происхождения обрезания, но устанавливает пределы его значимости на том основании, что всякий человек обрезанный «должен исполнить весь закон» (Гал. 5:3), поскольку обрезание есть знак принадлежности к завету, а участие в завете требует послушания. Так как обрезание и закон имеют прямое отношение к Божьему завету, Павел делает в этой связи два дополнительных замечания. С одной стороны, если обрезанный — …преступник закона, то обрезание твое стало необрезанием (256). С другой стороны, «если необрезанный соблюдает постановления закона, то его необрезание не вменится ли ему в обрезание?» (26). Это заявление Павла может быть представлено в виде двух простых уравнений: обрезание минус непослушание равно необрезанию; необрезание плюс послушание равно обрезанию.
Вывод, который делает Павел из всего этого, чрезвычайно шокирует евреев. В противоположность привычному для них представлению о самих себе как о судьях для необразованных язычников (ср.: 2:1–3) роли здесь меняются и необрезанный по природе, исполняющий закон, не осудит ли тебя [иудея], преступника закона при Писании и обрезании (27)? Всеобщий знак (bonafide) членства в Божьем завете — это не обрезание и не обладание законом, но послушание, которого требуют и обрезание, и закон. Обрезание не помогало им стать теми, кем они не были, о чем и свидетельствовало их непослушание, но послушание — это свидетельство спасения. Из всего этого следует вывод, что иудеи так же подлежат суду, как и язычники.
Такое необычное распределение ролей, проведенное Павлом в стихе 27, где язычник осуждает иудея, вместо того чтобы быть осужденным им, обусловлено необходимостью нарисовать совершенно новый (по сравнению с 2:17 и дал.) портрет иудея, что и делает Павел. Вначале он использует отрицательный контекст, чтобы показать, кто же не является иудеем (26), а затем — положительный, чтобы показать, кто есть настоящий иудей (29). Ибо не тот Иудей, кто таков по наружности [en to phanero, снаружи, доступно зрению], и не то обрезание, которое наружно [тоже en to phanero], на плоти [en sarki, в плоти] (28); но тот Иудей, кто внутренно таков [en to krypto, тайно], и то обрезание, которое в сердце… (29а). Павел не является автором этой идеи: она постоянно встречается в Ветхом Завете. В Пятикнижии Бог упрекает Свой народ в том, что у них «необрезанные сердца», призывает к обрезанию сердец и обещает, что сделает это Сам, чтобы они могли любить Его всем своим существом (Лев. 26:41; Втор. 10:16; 30:6). Этот же образ используют пророки. Иностранцы названы там людьми «с необрезанным сердцем и необрезанной плотью»; «обрезанные только плотью необрезанные сердцем» будут наказаны. Яхве призывает Свой народ к обрезанию сердец и обещает дать им «новое сердце» (Иез. 44:9; Иер. 9:25 и дал; 4:4; Иез. 36:26 и дал.).
Павел же ищет чего–то большего, а именно «обрезания сердца, которое полностью вытеснило бы этот обряд, а не просто было бы его дополнением» [170] . Оно будет совершено по духу, а не по букве (296), то есть это будет внутренняя работа Святого Духа, которую закон, как написанная буква, никогда сделать не сможет. Этот контраст между gramma (буквой) ирпеита (духом) олицетворяет в понимании Павла ту границу, которая разделяет старый завет (внешний закон) и новый (дар Духа). Здесь он лишь касается темы, которую будет подробно исследовать в 7:6, 8:4, а точнее — на протяжении всей первой половины главы 8 (ср.: 2 Кор. 3:6). Продолжая рассуждать далее, Павел говорит, что «ему и похвала не от людей, но от Бога» (29в). Возможно, здесь используется игра слов, поскольку иудеи получили свое название от предка Иуды. Видимо, это имя в древнееврейском языке было родственно слову «хвала» и даже, возможно, произошло от него (ср.: Исх. 29:35; 49:8).
170
Данн. Т. 38А. С. 127.